Сегодня всякий читатель как на спиритическом сеансе может вызвать книгу на экран монитора

Обновлено: 05.07.2024

Все задания адресованы школьникам всех классов. Не обязательно пытаться хоть что-нибудь сказать по каждому вопросу – лучше как можно более обстоятельно выполнить одно задание или ответить только на понятные и посильные вопросы в каждом задании.

1. Перед вами стихотворение русского поэта, лауреата Нобелевской премии.

Как жаль, что тем, чем стало для меня
Твое существование, не стало
Мое существованье для тебя.
…В который раз на старом пустыре
я запускаю в проволочный космос
свой медный грош, увенчанный гербом,
в отчаянной попытке возвеличить
момент соединения… Увы,
тому, кто не способен заменить
собой весь мир, обычно остается
крутить щербатый телефонный диск,
как стол на спиритическом сеансе,
покуда призрак не ответит эхом
последним воплям зуммера в ночи.

Если можете, назовите автора.

Напишите примечания и комментарии к стихотворению, т.е. попробуйте сформулировать, о чем оно, и пояснить слова и обороты, без понимания которых смысл стихотворения останется неясным.

Как вы думаете: когда примерно оно написано? Докажите вашу мысль.

Что такое сонет? Кто, по-вашему, самые знаменитые авторы сонетов?

Чем приведенное стихотворение отличается от «настоящего», «правильного» сонета? Как можно объяснить, почему оно так названо?

Сочините свой «правильный» сонет.

Автор «Сонета» (1967; другое название стихотворения – «Postscriptum») – Иосиф Бродский (1940–1996). Некоторые участники конкурса, пытаясь угадать автора, называли имена других русских писателей и поэтов – лауреатов Нобелевской премии: И.А. Бунина, Б.Л. Пастернака и даже М.А. Шолохова. Положительный эффект от случайного попадания в цель гораздо слабее отрицательного в случае непопадания: такие предположения показывают, что их автор совсем незнаком с русской поэзией ХХ века.

Крутить щербатый телефонный диск – набирать номер (в телефонах для этого использовалась не клавиатура, а диск с отверстиями для каждой цифры).

Как стол на спиритическом сеансе – имела место практика так называемых «спиритических сеансов», когда «маг» пытался «вызвать духа», а затем «общаться с ним» при помощи некоторых атрибутов, в частности круглого столика. В рассказе Набокова «Соглядатай» один из второстепенных героев, продавец книг, вызывает духов именно таким образом.

Проволочный космос – возможно, имеются в виду провода, проходящие над землей. (Наталья Берсенева, 10-й класс, школа № 1514, г. Москва)

Стол для спиритического сеанса – довольно частый образ в стихах Бродского (напр., «Только не с кем стола вертануть, // Чтоб спросить с тебя, Рюрик» – «Конец Прекрасной эпохи»). (Виктория Данилова, 10-й класс, школа № 57, г. Москва) Проволочный космос – телефонная связь (космос – мир). Медный грош, увенчанный гербом, – монета, которую опускают в телефон вместо жетона. Щербатый телефонный диск говорит о том, что это старый телефон старой модели (с диском); чтобы набрать номер, нужно крутить диск.

Спиритический сеанс – вызов духов из иного мира. Во время спиритических сеансов крутят стол. Лирический герой звонит будто бы в другой мир. Скорее призрак или эхо ответят ему, чем та, для которой его существование не стало тем, чем для него – ее.

Вопли зуммера – сигнал вызова в телефоне. (Елена Лучина, 10-й класс, школа № 1514, г. Москва)

Наиболее интересны были работы, авторы которых не довольствовались прямым разъяснением слов и стремились истолковать отдельные образы, показать их значение для всего стихотворения.

Стихотворение можно было бы назвать «Телефон-автомат», если бы не лирическое вступление. Но сам аппарат не вполне узнаваем в сонете. Его устройство усложняется до «проволочного космоса», а телефонный диск сравнивается со столом для сеанса спиритизма. Монетка превращается в «грош, увенчанный гербом», а гудки – в «вопли зуммера». Почему простая операция становится для автора священнодействием? Тут опять нужно обратиться к вступлению, и становится понятно, что сонет – о неразделенной любви, а автомат – последнее, что может спасти ее, но не спасает. (Татьяна Петрова, 10-й класс, школа № 2, пос. Правдинский Пушкинского р-на Московской обл.) Медный грош, увенчанный гербом, – монетка, символ тщетности попыток героя. Слово грош отсылает к поговорке «медного гроша не стоит»; создается впечатление беззащитности слабого человека перед миром. Бродский говорит о своей любви как о прошлом: на спиритическом сеансе обычно вызывают дух умершего человека, т.е. вызывают к жизни прошлое, и лирический герой своим звонком хочет вернуть прошлое – прошлую любовь, прошлую Ее, призрак которой может «ответить эхом последним воплям зуммера в ночи». (Александра Дедюхина, 10-й класс, школа № 57, г. Москва)

Старый пустырь…. Здесь ощущение и прожитой жизни, и ушедшего навеки прошлого, и пустоты – душевной опустошенности. Кроме того, пустырь – реалия Санкт-Петербурга – связан с важным для Бродского образом родного города – города гиблых болот и грязных дворов, дворцов тиранов и пустырей бродяг.

Образ проволочного космоса не случаен. В нем чувствуется усталость от бездушного мира техники, но и некоторая эфемерность (или, наоборот, тонкость и нежность чувств?). Образ космоса расширяет пространство стихотворения, делая масштаб чувств космическим. (Антон Скулачев, 10-й класс, школа № 1514, г. Москва)

По некоторым реалиям, упомянутым в стихотворении, можно было более или менее точно установить время его написания. Я думаю, время написания стихотворения – после 60-х годов XX века. Сейчас уже почти нет телефонов, где можно «крутить щербатый телефонный диск». (Анна Кузнецова, 7-й класс, школа № 21, г. Москва) Написано оно во второй половине ХХ века, когда в космос уже запускали Белок и Стрелок, когда совершился первый полет в космос человека. (Мария Рогозина, 11-й класс, школа № 969, г. Москва)

Теоретические сведения о сонете в немалом количестве работ были изложены четко и толково, например, так: Сонет – это стихотворение из 14 строк. Различают итальянский (и похожий на него французский) и английский сонеты. Английский состоит из трех катренов (четверостиший) и двустишия – ключа. Итальянский – из двух катренов и двух терцетов. Рифмовка может быть такой: abab baab (во втором катрене рифма может быть перекрестная), терцеты выглядят так: cdc dcd – или так: cdе cdе. (Елена Лучина)

Многие участники конкурса знают, что самый знаменитый автор итальянских сонетов – Фр. Петрарка и что английский сонет прославил У.Шекспир. Но есть работы, в которых ответ на вопрос дан с завидной обстоятельностью. Сонеты есть у Бунина (кстати, тоже нобелевского лауреата), Гумилева, Ахматовой (например, «Приморский сонет»). (Светлана Малютина,
11-й класс, школа № 1268, г. Москва) Сонеты писали Данте (из сонетов к Беатриче он составил свою «Новую жизнь»), поэты Плеяды (в том числе Ронсар), Т.Уайет, Дж. Донн, Шекспир, Гете, Гейне, Брюсов, Бродский (сонеты к Марии Стюарт). (Александра Дедюхина) В своем стихотворении «Суровый Дант не презирал сонета…» А.С. Пушкин перечислил и великих авторов Ренессанса, и новых поэтов, которые «пленялись им»; это Вордсворт, Мицкевич, Дельвиг. Кстати, это пушкинское стихотворение является сонетом, а в качестве эпиграфа автор взял слова Вордсворта «Не презирай сонета, критик». … Русский Серебряный век породил огромное количество сонетов; их можно найти у Брюсова, Анненского, Гумилева, Ахматовой и многих других. Часто это эксперименты с сонетной формой. Кстати, в это время Цехом поэтов сочинена пародия на сонет Пушкина:

Valere Brussoff не презирал сонета,
Венки из них Иванов заплетал,
Размеры их любил супруг Аннеты,
Не плоше их Волошин лопотал….

(Светлана Тамбовцева, 10-й класс, школа № 1514, г. Москва)

Традиционный сонет писался по строгим стилистическим законам: для него были обязательны возвышенная лексика и интонация, точные и редкие рифмы; запрещались переносы (несовпадения в стихе ритмического и синтаксического членения речи), повторения знаменательного слова в одном и том же значении. Но в русской поэзии уже А.С. Пушкин, строго соблюдавший законы рифмовки, отказался от выполнения остальных требований. А в стихотворении Бродского, кажется, не осталось совсем никаких признаков классического сонета, кроме количества строк: нет рифмы (белый стих), нет членения на строфы – это заметили все, отвечавшие на вопрос о форме и названии. Приведем и другие соображения участников конкурса.

Необычность сонета в том, что написано про любовь лишь намеками; употребляются современные слова. (Анна Кузнецова, 7-й класс, школа № 21, г. Москва) В сонете вывод, итог всего сказанного должен находиться в последней строфе, а Бродский располагает своеобразный вывод в первых трех строках. (Светлана Малютина, 11-й класс, школа № 268,
г. Москва)

Очень часто сонет – это песнь о любви. Именно этим, возможно, обоснован выбор Бродского. Название «Сонет» поднимает, возвышает изображенное поэтом чувство до уровня вечной, вневременной любви, такой же, какую изображали Петрарка и Шекспир. (Светлана Тамбовцева) Хотя сонет написан современным языком и в нем как главный предмет спасения выступает телефон, по лиричности своей он не уступает сонетам Шекспира. (Татьяна Петрова, 10-й класс, школа № 2, пос. Правдинский Пушкинского р-на Московской обл.) Герой звонит по телефону на пустыре – и это простое, казалось бы, действие превращается в нечто сакральное, великое. То, как опускается в телефонный автомат монетка – медный грош, увенчанный гербом, то, что сам автомат назван проволочным космосом, сама цель опускания монетки – возвеличить – все – и образы, и лексика – придает ночному звонку ощущение жертвоприношения, величия происходящего. Выстраивается ряд слов: существование, космос, герб, возвеличить, момент соединения – высокая лексика; этот ряд замыкается словосочетанием весь мир. (Виктория Данилова)

Название сразу же отсылает образованных читателей к огромным культурным пластам: вспоминаются сонеты Камоэнса, Данте, Петрарки. И, конечно же, сонеты Шекспира – о любви и дружбе, о невозможности вечной любви и красоты, о всепожирающем времени, о том самом «моменте соединения» – абсолютно логичные и строго выстроенные по форме, композиции и мотивам, но в то же время искренние, проникнутые чувством огромной силы. Бродский, называя стихотворение «Сонет», с одной стороны, включает его в богатую культурную традицию, но с другой, во многом нарушая правила сонета, делает свое произведение смелым экспериментом, текст становится актом подтверждения собственной свободы, выходом за границы тесного пространства условий и правил.

Стихотворение начинается со слов «Как жаль…», потом в середине стихотворения – «Увы…» – и потом – «Покуда призрак не ответит эхом…». Это бесконечный поток, не останавливающийся и не прерывающийся, уходящий в бесконечность времени покуда и пространства эхом. Важно, что используется слово существование (причем во второй раз с ь – укорачивание, ущемление, съеживание), которое возводит события личного характера в общефилософский план. … Но вот стихотворение прерывается. За точкой следует многоточие – волнующая пауза, трагическое ожидание и пустота «не-встречи». Начинается новая часть сонета (дробление на части – характерная особенность жанра). Если в первых трех строках глаголы были в прошедшем времени, то теперь – в настоящем и будущем. Однако неразрывная связь настоящего, будущего и прошлого подчеркивается словами в который раз – непрерывная цепь потерь и утрат образует человеческую жизнь….

Мы думаем, что настает момент соединения – стихотворение единым потоком анжабеманов стремится к этой отчаянной точке. Но – …Увы. Это многоточие снова делит стихотворение на части, и дальше – окончательная уверенность в невозможности. Реальность улетучивается, вместо существования, вместо жизни, вместо целого мира – эхо (!) звука, призрак, телефонный диск (как будто отдельный от самой будки), и нет даже того, кто заменит мир, тем более самого мира.

Последние две строки завершают этот непрерывный поток чувств, в них чувствуется что-то эсхатологическое и полное безвыходной трагедии. И в этом еще одно сходство с «правильным» сонетом – эти две строки напоминают нам ключ сонета. (Антон Скулачев)

Публикуем самые удачные из сонетов, написанных на конкурсе. Не будем сравнивать их с высокими образцами – это либо шутка, либо более или менее удачные стилизации, обычно с погрешностями в ритме и рифме. Признаем сонетами и те экспромты, которые написаны не пяти- или шестистопными ямбами, традиционными для русского сонета, а четырехстопным ямбом или пятистопным хореем.

Писать сонеты, может, и несложно,
Когда ты помнишь, что же есть сонет.
Но что тут можно сделать, если нет?
Попробовать. Начну же осторожно.

Но стоп. О чем, о чем же мне писать,
Когда в груди неровно сердце бьется
И мысль потеряна? Найдется ль, не найдется?
И не пора ли мне листок сдавать?

Нет, не пора. Уж начала – пиши,
Груздем я назвалась – открыт мне кузов.
Часы идут. О ужас, ужас, ужас!
Ну как же мне сонет свой завершить?

Не знаю, получился ли сонет.
Но времени и мыслей больше нет.

Всего чудесней карие глаза,
Они до бесконечности прекрасны,
Прекрасны так, что передать нельзя!
Они манят к себе, они опасны…

Кому-нибудь милее бирюза
Иль взгляд голубоглазых чистый, ясный,
Ну а кому – узор разнообразный,
Очей прекрасно-пестрых чудеса…

Нет, равнодушно я на них взираю,
А сероглазых вовсе презираю –
Их красота совсем не для меня!

Одним я только взглядом восхищаюсь,
Одним глазам служу и поклоняюсь,
Их образ в сердце трепетном храня!

Бывает мир бессовестно большой –
Итак, я говорю, а с кем – не знаю,
Но я тянусь, тянусь к тебе губами,
Нет, не к губам, а к раковине ушной,

Хоть лучше бы и выслушать душой,
А не мешать вибрации с словами –
Они утратят ключик к пониманью,
Хоть смысл был короткий и простой.

А я б к тебе, конечно же, прижалась
(Невинная сновидческая шалость),
Но ночь должна быть режуще-холодной:

Тогда лишь ты ко мне проявишь жалость,
Тогда лишь ты потерпишь эту малость
И дашь себя почувствовать влюбленной.

Печально воет томная волна,
И грозно вторит вою рокот туч.
А я молчу, ведь вновь со мной Она,
Она – мой свет, златоволосый луч.

Призывно тянет, манит глубина,
И зов ее так сладок и тягуч.
Но мне милее мрака – белизна
Тех плеч, спускающихся горных круч.

Она – мой храм, мой идол… все – она.
Я credo, верую, и вера столь сильна,
Что горы я сверну, лишь дайте ключ –

Мне ключ от сердца… О, меня не мучь,
Жестокосердая. Молчание. Волна
По-прежнему печальна и томна.

Осень мне глаза запорошила,
За собою в грезу увела,
Покрывалом лиственным укрыла,
Разговор со мною завела:

«Как дела твои? А что читаешь?
Хочешь, песенку тебе спою?
Спи, малютка, в сне и полетаешь,
Тихо, тихо… баюшки-баю…».

«Мне не спится, что-то душу гложет…
Осень-матушка, открой окно…
Ветер ласковый – он мне поможет
Все забыть. Останется одно

Дуновенье на щеках да слезы…»
А читатель ждет уж рифмы «розы».

Как жаль, что в сердце пустота
И боль – осколки льда в груди.
И мысль: в твоем ли сердце Та
И шелестом шепчу: прости.

Иглой в душе моей тоска…
Я кресло с грустью разделю.
Сквозь пальцы – я мечту ловлю,

Мечта моя – как горсть песка.
В тебе, как капелька росы,
Я таю, таю… и часы
Тик-так, тик-так, твердят: «Забудь!».
И вновь садится в кресло грусть…

Себя я в жертву приношу –
И все равно тобой дышу.

Екатерина Пирогова, 11-й класс,
СМУН, г. Самара

Мария Протасова, 11-й класс,
школа № 57, г. Москва

Сонет тебе хочу я посвятить:
Твоим глазам, твоей улыбке милой.
Я – странник, но никак я не унылый
Скиталец от звезды и до звезды.

И космос черный радостен и мил
(Мои глаза его так искажают),
Меня мой космос вечно поражает
Обилием и вечностью светил.

Но ты его прекраснее стократ,
И солнца свет – ничто перед твоим
Свеченьем глаз, клянусь опять же им,

И больше я хочу тебя обнять,
Чем справедливое установить здесь царство,
Чем рассекать безмерное пространство.

Николай Решетников, 11-й класс,
школа № 520, г. Москва

Когда я вижу рощ багряный цвет,
Осин и кленов листья огневые
И древние дубы, уж неживые
Свидетели давно минувших лет,

Мне кажется, что темных луж вода
Не желтую листву седых берез,
А солнца золотые капли слез
Там отражает.
В небе, как всегда,

Уж журавлей летящих строгий клин
Летит на юг осеннею порой,
И поднялись туманы над горой,
И дятел вдалеке стучит один.

Осенних первых дней печален лик,
Как журавлей летящих в небе крик.

Мария Утюжова, 9-й класс,
школа № 60, г. Брянск

Порой, среди метели голосов,
Забытых мною вдруг иль специально,
Я слышу: голос старых страшных снов
Зовет меня тоскливо и печально.

Но я не внемлю голосу в ночи,
Он не способен мой смутить рассудок:
От памяти потеряны ключи,
Излечена любовная простуда.

И отступает страшное виденье,
Впуская в мир жестокий и смешной
Еще одно без рифм стихотворенье.

И я плачу за глупый страх покоем,
И в беспокое прячусь на века,
Пока стихи идут неровным строем.

Ольга Надыкто, 11-й класс, школа № 4, г. Унеча,
Унечский р-н Брянской обл.

Спиритический сеанс — это вызов духов, которые могут отвечать на важные вопросы. Проводить их начали с древнейших времен, и в современном мире такой вид общения с миром мертвых пользуется популярностью. Провести сеанс можно самостоятельно, если верно подготовиться.

Правила проведения спиритического сеанса

Главным правилом любого общения с миром мертвых является уверенность в своих силах. Проводить сеанс ради интереса не имеет смысла — последствия могут оказаться плачевными. совершается в ночные часы, после 12 и до 4 утра.
На сеанс лучше всего пригласить проверенных знакомых, чтобы их энергетика помогла открыть дверь в потусторонний мир.
Сеанс проводят в тишине. Во время болезни и беременности вызывать духов категорически нельзя, чтобы не стать жертвой поселенца или сущности.
Перед проведением сеанса снимают все украшения, распускают волосы и надевают одежду без замков, крючков и молний.
Непременно нужно быть вежливыми, чтобы ненароком не обидеть призванного духа. Его нельзя мучить вопросами, а значит, список интересующего нужно составить заранее.
Ни в коем случае нельзя прерывать сеанс — дух может не только разозлиться, но и застрять в мире живых. Это чревато крупными неприятностями.
Просить духа подтвердить присутствие также не стоит — новичкам может не повезти, и тогда пришедший из потустороннего мира может навредить.

Как подготовить спиритическую доску

Непременным атрибутом любого сеанса становится доска — специальное поле, с помощью которого медиумы общаются с духом. Обычно она выполнена из дерева, но новички могут заняться изготовлением этого атрибута из плотной бумаги или картона.

На листке очерчивают круг, в который вписывают все буквы алфавита. Важно учитывать, что дух будет общаться на том языке, который был ему привычен при жизни. Это значит, что вызывать иностранца и просить его отвечать на вопросы, располагая русскими буквами, будет неуместно.

Второй круг делают небольшого размера, и вокруг него пишут цифры от 0 до 9, а также «Да» и «Нет». В нижней левой части листка принято писать фразу «До свидания», которая поможет попрощаться с духом и вернуть его в мир мертвых.

Листок кладут на стол, вокруг стола обязательно чертят круг, чтобы никто и ничто не смогло проникнуть извне и выйти изнутри. Сеанс проводят при свете свечей, держась за руки. Участники говорят: «Дух (имя), приди!» трижды и на время замирают. Затем следует вопрос: «Здравствуй, дух (имя). Ты пришел к нам? Ответь».

В этот момент рука проводящего сеанс должна лежать на блюдце, не придавливая его, а лишь касаясь. Когда руку потянет вместе с блюдцем — сопротивляться не стоит, это значит, что дух вышел на связь.

Духа обязательно благодарят и просят прощения за беспокойство, а затем спрашивают о самом важном. Ответ может последовать не сразу, и нужно набраться терпения. Слова важно проговаривать громко и четко. После того как ответы на все вопросы получены, духа просят удалиться и еще раз благодарят за участие в сеансе.

Когда сеанс закончен и дух точно покинул помещение, блюдечко переворачивают, зажигают свет и тушат свечи. Доску обязательно убирают в укромное место, закрывая ее тканью или пряча в непрозрачную папку.

Вызывать духов часто нельзя — потусторонний мир не терпит такого небрежного отношения, и пришедшие на вызов могут отомстить, особенно новичкам, которые могут растеряться. Медиумы рекомендуют для начала потренироваться на усопших родственниках, которые при жизни имели мягкий характер.

Спиритический сеанс - Булгаков Михаил Афанасьевич краткое содержание

Спиритический сеанс - Булгаков Михаил Афанасьевич - описание и краткое содержание, автор Булгаков Михаил Афанасьевич , читайте бесплатно онлайн на сайте электронной библиотеки mir-knigi.info

Спиритический сеанс читать онлайн бесплатно

Спиритический сеанс - читать книгу онлайн бесплатно, автор Булгаков Михаил Афанасьевич

Михаил Афанасьевич Булгаков

Не стоит вызывать его!

Речитатив Мефистофеля

Дура Ксюшка доложила:

— Там к тебе мужик пришел.

Madame Лузина вспыхнула:

— Во-первых, сколько раз я тебе говорила, чтобы ты мне «ты» не говорила! Какой такой мужик?

И выплыла в переднюю.

В передней вешал фуражку на олений рог Ксаверий Антонович Лисиневич и кисло улыбался. Он слышал Ксюшкин доклад.

Madame Лузина вспыхнула вторично.

— Ах, Боже! Извините, Ксаверий Антонович! Эта деревенская дура. Она всех так. Здравствуйте!

— О, помилуйте. — светски растопырил руки Лисиневич. — Добрый вечер, Зинаида Ивановна! — Он свел ноги в третью позицию, склонил голову и поднес руку madame Лузиной к губам.

Но только что он собрался бросить на madame долгий и липкий взгляд, как из двери выполз муж Павел Петрович. И взгляд угас.

— Да-а. — немедленно начал волынку Павел Петрович, — «мужик». хе-хе! Ди-ка-ри! Форменные дикари. Я вот думаю: свобода там. Коммунизм. Помилуйте! Как можно мечтать о коммунизме, когда кругом такие Ксюшки! Мужик. Хе-хе! Вы уж извините, ради Бога! Муж.

«А, дурак!» — подумала madame Лузина и перебила:

— Да что ж мы в передней. Пожалуйте в столовую.

— Да, милости просим в столовую, — скрепил Павел Петрович, — прошу!

Вся компания, согнувшись, пролезла под черной трубой и вышла в столовую.

— Я и говорю, — продолжал Павел Петрович, обнимая за талию гостя, — коммунизм. Спору нет: Ленин человек гениальный, но. да, вот не угодно ли пайковую. хе-хе! Сегодня получил. Но коммунизм — это такая вещь, что она, так сказать, по своему существу. Ах, разорванная? Возьмите другую, вот с краю. По своей сути требует известного развития. Ах, подмоченная? Ну и папиросы! Вот, пожалуйста, эту. По своему содержанию. Погодите, разгорится. Ну и спички! Тоже пайковые. Известного сознания.

— Погоди, Поль! Ксаверий Антонович, чай до или после?

— Я думаю. э-э, до, — ответил Ксаверий Антонович.

— Ксюшка! Примус! Сейчас все придут! Все страшно заинтересованы! Страшно! Я пригласила и Софью Ильиничну.

— Достали! Достали! Но только. Он с гвоздями. Но ведь, я думаю, ничего?

— Гм. Конечно, это нехорошо. Но как-нибудь обойдемся.

Ксаверий Антонович окинул взглядом трехногий столик с инкрустацией, и пальцы у него сами собою шевельнулись.

Павел Петрович заговорил:

— Я, признаться, не верю. Не верю, как хотите. Хотя, правда, в природе.

— Ах, что ты говоришь! Это безумно интересно! Но предупреждаю: я буду бояться!

Madame Лузина оживленно блестела глазами, затем выбежала в переднюю, поправила наскоро прическу у зеркала и впорхнула в кухню. Оттуда донесся рев примуса и хлопанье Ксюшкиных пяток.

— Я думаю, — начал Павел Петрович, но не кончил.

В передней постучали. Первая явилась Леночка, затем квартирант. Не заставила себя ждать и Софья Ильинична, учительница 2-й ступени. А тотчас же за ней явился и Боборицкий с невестой Ниночкой.

Столовая наполнилась хохотом и табачным дымом.

— Давно, давно нужно было устроить!

— Ксаверий Антонович! Вы будете медиум! Ведь да? Да?

— Господа, — кокетничал Ксаверий Антонович, — я ведь, в сущности, такой же непосвященный. Хотя.

— Э-э, нет! У вас столик на воздух поднимался!

— Уверяю тебя, Маня собственными глазами видела зеленоватый свет.

— Какой ужас! Я не хочу!

— При свете! При свете! Иначе я не согласна! — кричала крепко сколоченная, материальная Софья Ильинична. — Иначе я не поверю!

— Позвольте. Дадим честное слово.

— Нет! Нет! В темноте! Когда Юлий Цезор выстучал нам смерть.

— Ах, я не могу! О смерти не спрашивать! — кричала невеста Боборицкого, а Боборицкий томно шептал:

— В темноте! В темноте!

Ксюшка, с открытым от изумления ртом, внесла чайник. Madame Лузина загремела чашками.

— Скорее, господа, не будем терять времени.

. Шалью, по указанию Ксаверия Антоновича, наглухо закрыли окно. В передней потушили свет, и Ксюшке приказали сидеть на кухне и не топать пятками. Сели, и стала темь.

Ксюшка заскучала и встревожилась сразу. Какая-то чертовщина. Всюду темень. Заперлись. Сперва тишина, потом тихое, мерное постукивание. Услыхав его, Ксюшка застыла. Страшно стало. Опять тишина. Потом неясный голос.

Ксюшка шевельнулась на замасленном табурете и стала прислушиваться.

Тук. Тук. Тук. Будто голос гостьи (чистая тумба, прости, Господи!) забубнил:

Ксюшка на табурете, как маятник, качалась от страха к любопытству. То черт с рогами мерещился за черным окном, то тянуло в переднюю.

Наконец не выдержала. Прикрыла дверь в освещенную кухню и шмыгнула в переднюю. Тыча руками, наткнулась на сундуки. Протиснулась дальше, пошарила, разглядела дверь и приникла к скважине. Но в скважине была адова тьма, из которой доносились голоса.

— А, бе, ве, ге, де, е, же, зе, и.

— И! — вздохнули голоса.

— Им-пе-ра! О-о! Господа.

— На-по-ле-он. Боже, как интересно.

— Тише. Спросите! Спрашивайте.

— Что. Да, спрашивайте. Ну, кто хочет.

— Дух императора, — прерывисто и взволнованно спросила Леночка, — скажи, стоит ли мне переходить из Главхима в Желеском? Или нет.

— Ду-у. Ду-ра! — отчетливо ответил император Наполеон.

— Ги-и! — гигикнул дерзкий квартирант.

Смешок пробежал по цепи.

Софья Ильинична сердито шепнула:

— Разве можно спрашивать ерунду!

Уши Леночки горели во тьме.

— Не сердись, добрый дух! — взмолилась она. — Если не сердишься, стукни один раз!

Наполеон, повинуясь рукам Ксаверия Антоновича, ухитрившегося делать два дела — щекотать губами шею madame Лузиной и вертеть стол, взмахнул ножкой и впился ею в мозоль Павла Петровича.

— Сс-с. — болезненно прошипел Павел Петрович.

— У вас никого посторонних нет в квартире? — спросил осторожный Боборицкий.

— Нет! Нет! Говорите смело!

— Дух императора, скажи, сколько времени еще будут у власти большевики?

— А-а. Это интересно! Тише. Считайте. Та-ак, та-ак, — застучал Наполеон, припадая на одну ножку.

— Те. эр. и. три. ме-ся-ца!

— Слава Богу! — вскричала невеста. — Я их так ненавижу!

— Кто их свергнет? Дух, скажи.

Дыхание затаили. Та-ак, та-ак.

. Ксюшку распирало от любопытства.

Наконец она не вытерпела. Отшатнувшись от собственного отражения, мелькнувшего во мгле зеркала, она протиснулась между сундуками обратно в кухню. Захватила платок, шмыгнула обратно в переднюю, поколебалась немного перед ключом. Потом решилась, тихонько прикрыла дверь и, дав волю пяткам, понеслась к Маше нижней.

Маша нижняя нашлась на парадной лестнице у лифта внизу месте с Дуськой из пятого этажа. В кармане у нижней Маши было на 100 тысяч семечек.

— Заперлись они, девоньки. записывают про императора и про большевиков. Темно в квартире, страсть. Жилец, барин, барыня, хахаль ейный, учительша.

— Ну!! — изумлялась нижняя и Дуська, а мозаичный пол покрывался липкой шелухой.

Выбрав категорию по душе Вы сможете найти действительно стоящие книги и насладиться погружением в мир воображения, прочувствовать переживания героев или узнать для себя что-то новое, совершить внутреннее открытие. Подробная информация для ознакомления по текущему запросу представлена ниже:

Спиритический сеанс: краткое содержание, описание и аннотация

Предлагаем к чтению аннотацию, описание, краткое содержание или предисловие (зависит от того, что написал сам автор книги «Спиритический сеанс»). Если вы не нашли необходимую информацию о книге — напишите в комментариях, мы постараемся отыскать её.

Михаил Булгаков: другие книги автора

Кто написал Спиритический сеанс? Узнайте фамилию, как зовут автора книги и список всех его произведений по сериям.

В течение 24 часов мы закроем доступ к нелегально размещенному контенту.

Спиритический сеанс — читать онлайн бесплатно полную книгу (весь текст) целиком

Ниже представлен текст книги, разбитый по страницам. Система сохранения места последней прочитанной страницы, позволяет с удобством читать онлайн бесплатно книгу «Спиритический сеанс», без необходимости каждый раз заново искать на чём Вы остановились. Поставьте закладку, и сможете в любой момент перейти на страницу, на которой закончили чтение.

Михаил Афанасьевич Булгаков

Не стоит вызывать его!

Дура Ксюшка доложила:

— Там к тебе мужик пришел.

Madame Лузина вспыхнула:

— Во-первых, сколько раз я тебе говорила, чтобы ты мне «ты» не говорила! Какой такой мужик?

И выплыла в переднюю.

Madame Лузина вспыхнула вторично.

— Ах, Боже! Извините, Ксаверий Антонович! Эта деревенская дура. Она всех так. Здравствуйте!

«А, дурак!» — подумала madame Лузина и перебила:

— Да что ж мы в передней. Пожалуйте в столовую.

— Да, милости просим в столовую, — скрепил Павел Петрович, — прошу!

Вся компания, согнувшись, пролезла под черной трубой и вышла в столовую.

— Погоди, Поль! Ксаверий Антонович, чай до или после?

— Я думаю. э-э, до, — ответил Ксаверий Антонович.

— Ксюшка! Примус! Сейчас все придут! Все страшно заинтересованы! Страшно! Я пригласила и Софью Ильиничну.

— Достали! Достали! Но только. Он с гвоздями. Но ведь, я думаю, ничего?

— Гм. Конечно, это нехорошо. Но как-нибудь обойдемся.

Павел Петрович заговорил:

— Я, признаться, не верю. Не верю, как хотите. Хотя, правда, в природе.

— Ах, что ты говоришь! Это безумно интересно! Но предупреждаю: я буду бояться!

— Я думаю, — начал Павел Петрович, но не кончил.

Столовая наполнилась хохотом и табачным дымом.

— Давно, давно нужно было устроить!

— Ксаверий Антонович! Вы будете медиум! Ведь да? Да?

— Господа, — кокетничал Ксаверий Антонович, — я ведь, в сущности, такой же непосвященный. Хотя.

— Э-э, нет! У вас столик на воздух поднимался!

— Уверяю тебя, Маня собственными глазами видела зеленоватый свет.

— Какой ужас! Я не хочу!

— Позвольте. Дадим честное слово.

— Нет! Нет! В темноте! Когда Юлий Цезор выстучал нам смерть.

— Ах, я не могу! О смерти не спрашивать! — кричала невеста Боборицкого, а Боборицкий томно шептал:

— В темноте! В темноте!

Ксюшка, с открытым от изумления ртом, внесла чайник. Madame Лузина загремела чашками.

— Скорее, господа, не будем терять времени.

Книга как спиритический сеанс. Интервью с художником, писателем Гришей Брускиным

Художник и писатель Гриша Брускин

Гриша Брускин – художник, писатель. Родился в 1945 году. Один из самых известных русских художников, живущих на Западе. До 1986 года его работы практически не были известны широкой публике. Произведения Брускина находятся в коллекциях крупнейших музеев мира. В 1999 году в качестве представителя России по приглашению немецкого правительства осуществил монументальный художественный проект для обновленного Рейхстага в Берлине. В настоящее время живет и работает в Нью-Йорке. В московском издательстве «Новое литературное обозрение» вышли две книги Г.Брускина: «Прошедшее время несовершенного вида (2001) и «Мысленно вами» (2003).

Гриша, вы дали множество интервью как известный художник, но в последнее время журналисты все больше обращаются к вам, как к писателю, ведь вы опубликовали две книги, вызвавшие интерес и читателей, и критиков. Перед тем, как поговорить о вашей литературной деятельности, хочу напомнить, что 15 лет назад, в июле 1988 года, в Москве прошел аукцион «Сотбис», результаты которого в корне изменили вашу судьбу и карьеру.

Конечно, это событие было эпохальным не только для меня, но и для всей художественной ситуации в России. Именно с этого момента началась более-менее настоящая свобода в российском искусстве,поскольку до этого существовала цензура: приходили противные тетки из Министерства культуры и снимали со стен выставочных залов не понравившиеся им работы. Существовала цензура со всеми ее следствиями… Например, в 1987 году моего приятеля поэта Дмитрия Александровича Пригова забрали в психушку за то, что он расклеивал странички с экологической поэзией в московских парках.

Очевидно, эти тексты принадлежали к разрабатываемому в те годы Приговым течению «Новая искренность»?

C этой «Новой искренностью», если бы не защита деятелей искусств типа Беллы Ахмадулиной, все для Пригова едва не кончилось плохо. Но в 1988 году ситуация изменилась, изменилась и моя судьба после «Сотбис». Через неделю после аукциона я уехал в Америку, где до сих пор и живу. Мой отъезд был совпадением: на волне Перестройки меня неожиданно включили в группу по культурному обмену между СССР и США. Так я попал в Штаты и здесь у меня появились совершенно иные возможности для реализации ряда художественных проектов. Я остался в Америке.

Кстати, события, связанные с этим аукционом явились, в какой-то степени, причиной для создания моей первой книжки. То, что произошло на этом аукционе со временем обросло легендами, сказками, байками и многие люди рассказывали истории, которые мне казались придуманными.

Наверно, важно было и объяснить, что деньги, за которые были проданы ваши картины, а речь шла о 930 тысячах долларов, к вам в результате не попали. Их прибрал Союз художников СССР, как в те времена было принято.

И все-таки, самое главное не в этом. Мне было интересно описать события, в которых я оказался, события исторической важности, в которых имело место все, что угодно: детективные истории, невероятные переговоры с властями, да и сам успех всего русского искусства, представленного на «Сотбис». Это был успех почти всех художников, туда попавших. Тогда Запад впервые узнал, что в России, кроме белых медведей, есть замечательная современная русская культура и эта культура может обогатить мировую, став ее важной составной частью.

Кто приобрел тогда ваши работы?

Самую большую, «Фундаментальный лексикон», приобрел один немецкий коллекционер, но я как раз и пишу в своей книге об этом. Книга называется «Прошедшее время несовершенного вида» и описываются в ней события до и после аукциона. Но описывая «до», я дошел до своего детства, а рассказывая «после» - дошел до наших дней. Когда я писал книжку, то воешл в наиболее органичную и естественную форму для меня – ту самую, совпадающую в какой-то степени с найденной мною формой в изобразительном искусстве.

Небольшие картинки с множеством подсмыслов?

Совершенно верно. Принцип мозаики, коротких фрагментов, из которых строится континиум. Принцип, когда между этими фрагментами остается нечто недосказанное, что зритель может восполнить за счет своего воображения и собственного опыта. В некоторой степени я этот принцип применил и во второй книжке. Это дало забавный эффект. Мне звонят знакомые и говорят: «Старик! Я прочитал, как будто это все случилось со мной. У меня было то же самое!»

То есть вы показали образы типичного московского интеллигента 60-70 годов и еврейской семьи в эпохи Сталина, Хрущева и Брежнева.

Да, конечно. Но помимо этого там есть много умолчаний, чем создается возможность для читателя их прокомментировать и вложить свое собственное содержание. Поэтому и получается эффект узнавания. Во второй книжке, названной «Мысленно вами», есть фразы, узнаваемые читателями со схожим опытом, то есть родившимися в тоже самое время в той же стране. Это как если какой-нибудь запах сразу напоминает невероятные, произошедшие с тобой события.

Когда я читал вашу вторую книгу, тексты показались мне родственными литературе «московского романтического концептуализма» (по определению культуролога Бориса Гройса). Они напомнили короткие тексты Пригова и карточки Льва Рубинштейна.

Естественно, мы принадлежим к одному кругу, но я занимался визуальным искусством, Рубинштейн – литературой, а Пригов – тем и другим. Безусловно, какие-то общие точки соприкосновения есть. А вообще книга представляет собой альбом, где много фотокартинок, которые имеют такое же значение, как и тексты. Для меня альбом картинок с текстами – это то, что я делал в своем изобразительном искусстве, но тогда оно приобретало другую форму.

Мне, скорее, это напоминает именной альбом. Так мать в фотоальбоме рядом с фотографиями ребенка записывает то, что ребенок произнес в разные годы. И сын или дочка могут все это просмотреть, став взрослыми.

Я всегда обожал старые фотографии. У меня невероятные архивы. На стенах в моих московских квартирах, в ньюйоркской квартире всегда висели фотографии моих дедушек, бабушек, дядей, теть, родственников. Глядя на эти фотографии, я с ними беседовал. И с теми которых знал, и кого не знал, потому что у меня, к примеру, сохранились фотографии моей прапрабабушки. Из этих «разговоров» и родилась вторая книжка.

Кстати, чтение ваших книг напоминает еще и слайд-шоу, когда проектируемые на экран слайды кто-то комментирует.

Могут быть и такие ассоциации. Но в книжке иногда фотографии не совпадают с текстом, скорее напоминая текст, иногда же категорически не совпадают. Эти несовпадения опять-таки заставляют читателя задуматься, осмотреться, прокомментировать их. Возникает некий близкий контакт читателя с текстами и фотографиями.

Здесь надо отметить еще одно, на первый взгляд, неявное свойство: романная структура ваших книг. Написаны какие-то истории, они же сюжетные линии, которые заканчиваются на какой-то главе и продолжаются через некое число глав. При этом существуют драматические узловые точки, особо запоминающиеся, как и в любом романе: допустим, история о том, как в один день ушли из жизни ваши тетя и дядя, или когда ваш троюродный брат утонул в реке. Вы, как романист, целенаправленно подводите к этим кульминационным драматическим моментам. От главы к главе действующие лица встречаются, расходятся, существуют в параллельных временах и ситуациях, к примеру, как в классической «Семье Резо» Эрве Базена. Вполне романная структура.

Конечно, повествование построено таким образом. Причем, первая книжка этому больше соответствует, так как она написана в хронологической последовательности. Что касается второй, то у нее иная логика построения, в ней – история моего рода и семьи моей жены. Книга написана на два голоса: от моего лица и от лица моей супруги Алеси.

Интересен телеграфный стиль названия книги «Мысленно вами». Вы как бы посылаете телеграмму, свой мессидж в далекую и близкую истории ваших семей?

В общем, да. Телеграмма в виде книги - всем ее героям, всем нашим предкам. Это своего рода спиритический сеанс, ведь большинства из них нет на свете. Между прочим, название книги - телеграфный стиль без предлога - отсылает читателя и ко времени, ведь нынче не в ходу старые образцы телеграмм и их стиль. Но название подходит еще и потому, что тексты очень лаконичные, нецветистые.

В этом их немалая привлекательность. Вы уходите от того, что в художественной литературе называется «троп» – сравнения, метафоры, эпитеты. Ваше изложение настолько сухое, что в этом начинаешь ощущать некую документальную правду.

Меня привлекает простая форма, хотя эта простота только кажущаяся. Текстом в книжке может служить что угодно: почти поэтическое повествование, как бы мысленная беседа с каким-то героем, адрес дома, буква или просто многоточие – отсутствие слова. Все это важно для меня. В этом – атомизация, разложение текста на атомы.

Но ведь и в вашем «Фундаментальном лексиконе» фрагменты разбиты по своим ячейкам и изобразительная мозаика объединена в некий фундаментальный эпос. То есть, книга, которую вы написали, тот же «Фундаментальный лексикон», только вашей судьбы, судьбы вашей семьи и семьи вашей супруги.

Да, эта книга органична для меня и для моего художественного стиля. Могу сказать, мои книги – это еще один художественный проект. Я работаю с текстом так же, как с образами в живописи и скульптуре, относясь к бумаге и словам как к кистям, краскам и холсту. Принцип, безусловно, один и тот же.

Гриша, в Нью-Йорке вы живете почти 15 лет, но в двух книгах я почти не нашел ньюйоркских впечатлений. Все-таки, основное внимание вы уделяете 30-80-м годам. Нью-Йорк отмечен какими-то историями, но они не входят в значимый массив текста.

Я бы сказал, что первая книга посвящена событиям, связанным с аукционом «Сотбис», и в ней есть часть историй, посвященных событиям в Нью-Йорке. Вторая книга посвящена моим предкам и родственникам моей жены. Эта книга полностью связана с Россией. А вот следующая будет содержать больше историй последнего времени.

Вы сорвали вопрос с языка: ожидается ли третья книга?

Ожидается. Более того, уже есть название - «Работа над ошибками». Она содержит общие черты двух предыдущих книг, но будет на них непохожа. Совершенно другой тон текстов.

Создается впечатление, что ваши книги писались на абсолютном поэтическом слуху. Не планируете ли вы в третьей книге попробовать себя еще и как поэт?

Нет, не планирую.

Побеседовал Геннадий Кацов
Теленеделя, 15-21 сентября 2003 года

Читайте также: