Адам драйвер потерял руку правда ли это

Обновлено: 05.07.2024

Когда ты становишься частью «Звездных войн», ты уже не имеешь права обосраться.

Вообще-то я родился в Калифорнии, не так уж далеко от Голливуда. Просто когда мне было шесть, мы переехали в Индиану — в маленький тихий городок Мишавака.

Моя школа ничем не отличалась от всех остальных. Я делал то, что делали все, — курил, нажирался и забирался на радиовышки. Мы жгли покрышки наших говенных машин, гоняя по пустым парковкам, и, кажется, все девчонки были беременны.

Было время, когда каждый день я съедал на обед целую курицу. Я делал это несколько лет подряд, а потом вдруг подумал, что это так утомительно: ходить в магазин, покупать, есть. Сразу после 11 сентября все мои друзья наперебой говорили: теперь надо идти служить в армию. Но единственным, кто это сделал, был я. Так я попал в морскую пехоту.

Мой дед служил на флоте, но это не значит, что служба считалась у нас в семье чем-то важным, престижным и обязательным.

Парни, с которыми я служил, были лучшими парнями на земле. Время в армии — это лучшее из того, что мне когда-либо доводилось делать.

Люди выходят из армии с ворохом странных знаний. Я, например, изучал морзянку.

В природе существует не так уж много профессий, которые светят тебе после армии. Например, сторож или полицейский. Я попробовал и то, и другое.

В Мишаваке я работал продавцом пылесосов, но продавец из меня был никакой. Стоило мне достать пылесос, как он тут же разваливался. Каждый раз перед демонстрацией пылесоса я говорил: «Эта штука, сэр, сделана из материалов, которые использовали на «Аполлоне-13» (американский космический корабль, летавший к Луне и переживший серьезную аварию на борту. — Esquire)». И как только я говорил это, что-то обязательно ломалось.

После армии я жил в небольшой комнате в родительском доме и ничего не хотел делать со своей жизнью, слишком много времени проводя в «Макдоналдсе».

В журналах полно историй, как кто-то в молодости поехал в Калифорнию, имея в кармане пару долларов, и стал там актером. И я подумал: а почему бы мне не сделать так же?

Быть актером — это бизнес, политическое высказывание и ремесло, но еще — по крайней мере для меня — это и аналог воинской службы.

Я могу больше рассказать о своей слабости, чем о своей силе.

Жена полностью изменила мой стиль в одежде. Она научила меня одеваться лучше, чем я всегда хотел, умел и мог. До того как она появилась в моей жизни, я сутулился и носил одежду, которую носят 14-летние, но она научила меня надевать чистое, красивое и не горбиться.

Костюмеры вечно говорят мне, что у них нет одежды моего размера.

Высокий рост никогда не доставлял мне неудобств. Например, я всегда менял лампочки, не вставая на стул.

Я нормальный только с виду. Когда я остаюсь один, я раздеваюсь догола и надеваю шапочку, сделанную из бумаги.

До недавнего времени я не знал, что такое инстаграм. Я не хочу сказать, что не чувствую себя частью своего поколения, потому что я гораздо лучше, чем время, в которое мне довелось жить. Нет, я просто не знал.

Я не понимаю, почему людям так важно все время оставаться на связи.

и озадачена: "проблема в каком-то капитальном несоответствии лица и тела :) Он истеричка, и у него подходящее для этого лицо, но при этом мощное мускулистое тело, это так странно вместе смотрится. В моем представлении мужчины-истерички должны выглядеть субтильно, тогда в этом есть какой-то шарм. "

На самом деле, никакого несоответствия меж лицом и телом нет.

Лицо и тело исполнителя роли, Адама Драйвера, изучено вдоль и поперёк по сериалу "Девушки", изумившему (бескомпромиссно честной наготой) даже пресыщенную американскую телеаудиторию.

"Звёздные войны" отгремят без меня; Драйвера планирую рассмотреть у Скорсезе

И в коротких фрагментах видно, как выразительно он играет телом,
а тело его столь же пластично (диспластично) и противоречиво, сколь и лицо.

В лице

парадоксально сочетаются
нос: огромный, кривой, пиратский - и мягкий безвольный подбородок;
впалые щёки - и пухлый чувственный рот (с редкими неровными зубами);
яркие глаза орехово-янтарного окраса (с печально нависающими веками);

у него оттопыренные уши и густая россыпь выпуклых родинок - это никогда не считалось красивым, только смешным и нелепым.

С таким лицом - разве что в комики,

при большом, очень большом, вы-да-ю-щемся таланте (вспомним Никулина) - в характерные артисты.
А в герои-любовники

таким ходу нет (точнее — не было?)

Главного героя и главного любовника сериала "Девушки" зовут (неслучайно) Адам.

Его тело - мускулистое, подкачанное - обладает одной особенностью, которая свойственна не атлету, а невротику.

Хребет в верхней части искривлён, выгнут назад. Контур спины - сломленный.

Не только когда он подавлен, придавлен грузом горя или забот,

но и когда вполне счастлив.

И не потому, что он длинный (1.89 м), выше всех окружающих и приходится часто наклоняться

- нет, он горбится даже когда поднимает или раскидывает руки.

Видать, жизнь его долго гнула.

Графичный надлом вписывается в рисунок роли. Надлом физический - как знак надлома душевного.

Эзотерически ориентированный учитель йоги предположил бы пробой по сердечной чакре, специалист по прикладной кинезиологии разложил бы на составляющие психосоматический мышечный дисбаланс, простодушный чуткий зритель без всяких диагнозов пожалел бы мальчишку.

У самого-то Драйвера непростой семейный анамнез и тяжёлая армейская травма (перелом грудины).

И даже в морской пехоте

отцы-командиры не смогли ему привить молодцеватую осанку.

К "Звёздным войнам", его, конечно, интенсивно тренировали

но кифоз никуда не делся.

Когда корпус статично развёрнут на зрителя - виден прекрасный стройный силуэт, античного совершенства торс.
Атлет.

(Фотосессия для рупора гламура, журнала Vogue) .

Но меняется угол обзора и -
силуэт изломан.
Невротик.

Эх, Драйвер в динамике - это отдельная тема, здесь отмечу лишь, что нервные, нервические, неврастенические движения удаются ему пугающе реалистично.

Вот так его герой в "Девушках" ведёт себя, когда никто не видит:

Нервическая энергия словно жжёт и сотрясает его изнутри, взрывается судорожно, агрессивно, отрывисто, дико, хаотично.

Журналисты пытаются разгадать, как этот сутулый уродец сумел покорить женские сердца и вознестись на вершины рейтингов "The Most Ugly Hot Celebs You Can't Help But Have A Crush On".

Пара цитат про сверхновую маскулинность.

Adam Driver is the Emmy-nominated star from the HBO series Girls, combines memorable looks (6ft 3in frame, raven hair, a face like human origami), with an intensity that seems part apocalyptic internalised rage, part brittle vulnerability, part no-nonsense brio, leading many to cite him as a new kind of modern screen male.
(с)

Driver has achieved certified A-list success, balancing work in Hollywood blockbusters with artier fare. He’s done it in a way that marks him as a singular talent, uniquely reflective of his era. Driver has cultivated a complicated persona as an actor, one usually rooted in insecurity, as opposed to more traditionally testosterone-fueled masculinity. He’s a leading man in an age when the definition of manhood has been completely overhauled.

But as his hot streak has gotten progressively hotter, Driver has held fast to the awkwardness and unease that initially set him apart from his peers. The prototypical male movie star is handsome, charismatic, and confident: a George Clooney, a Brad Pitt, a Cary Grant. Even the more offbeat upper-crust actors, the Dustin Hoffmans of the world, have had a sly charm that reels audiences in. A lifelong zagger as others have zigged, Driver has consistently sought out roles defined by uncertainty, sensitivity, and imperfection.

In a larger sense, Driver arrived at the best possible time. He comes to Hollywood in a cinematic era when the nature of manliness appears to be more elastic than ever. Musclemen like Dwayne Johnson and Terry Crews are free to be as gentle or goofy as they please. It-heartthrobs like Channing Tatum and Chris Pratt can balance sex symbol status with inveterate silly streaks. A few decades ago, Driver would have been a gawky Peter Lorre, a weird presence strategically deployed for supporting roles. But his perpetual state of desperately-working-on-it has struck a chord with the public. His gawkiness and flaws speak to the ones we see in ourselves. Even when his characters travel to the furthest reaches of space, they’ve always remained grounded in the minor shortcomings of human behavior. His talent for projecting pettiness, self-doubt, and stunted emotions has made him an unpredictable and engaging quantity onscreen. He’s the rare actor who understands that vulnerability and weakness are different things, and he doesn’t shy away from either of those things.
(с)

Еще недавно — темная лошадка для голливудских директоров по кастингу, за последние несколько лет Адам Драйвер превратился в одного из самых востребованных актеров благодаря своей экзотической внешности и блистательной игре в сериале «Девушки», прошлогодних «Звездных войнах» и ряде других лент. Специально для Interview с актером пообщался Ной Баумбах — режиссер, который снимал Драйвера в своих картинах «Милая Фрэнсис» и «Пока мы молоды». Мы публикуем их разговор о фильме как диалоге, съемках как бунте, подвиге Скорсезе и ужасах Хэллоуина.

НОЙ БАУМБАХ: Можем начать с того, почему мы встретились. Изложи свою версию, а я тебе свою.

АДАМ ДРАЙВЕР: Ну, я знаю твои фильмы… и еще у меня было прослушивание на твою «Милую Фрэнсис». Хотя тогда, кажется, еще никто не понимал, что вы делаете, что из этого получится.

БАУМБАХ: Я начал прослушивать людей когда сам замысел был в зачаточном состоянии. Но о тебе я слышал хорошие отзывы. Я помню, как мы обсуждали кастинг «Девочек» с Леной, и как ты ей там понравился. Не думаю, что к тому моменту кончился хотя бы первый сезон. И я помню тебя в первый день на прослушивании и потом съемках — это было похоже на разорвавшуюся бомбу! Когда в первый день съемок мы снимали настоящую вечеринку.

ДРАЙВЕР: О да! Я отлично это помню: я приехал слишком рано и ждал через дорогу напротив. И тут вы такие появляетесь из метро вчетвером. А я-то ждал кавалькаду фур со съемочной техникой!

БАУМБАХ: Мне было неловко, потому что казалось, что мы снимаем что-то не совсем то, что тебе нужно. Казалось хорошей идеей взять кого-то, кто действительно жил в том месте, для съемок вечеринки. В итоге мы просчитались.

ДРАЙВЕР: Я думал, все собрались только ради фильма. Я не знал, что вечеринка настоящая. (Оба смеются.) Теперь понятно, почему никто не мог понять, что за хрень я несу.

БАУМБАХ: Типа «Можно мне еще Perrier»? Нет, ты определенно был хорош. Итак, мы встретились на прослушивании, но сейчас явственное ощущение, что это было сразу на вечеринке.

ДРАЙВЕР: Я тогда играл в пьесе и после нее пробыл с вами на съемках всю ночь.

БАУМБАХ: В той, где вы с Фрэнком Ланджелла?

ДРАЙВЕР: Да. «Мальчик и мужчина».

БАУМБАХ: Помню, как-то раз ты заявился на съемки завтрака в очень подавленном виде. Как будто у тебя была кошмарная репетиция.

ДРАЙВЕР: Да вообще-то, я каждый день примерно так себя чувствую. Просто тогда, наверное, устал сильнее обычного.

БАУМБАХ: Мне кажется, я сразу понял про тебя: ты невероятно сильно вкладываешься в процесс эмоционально. Репетиции и все остальное — это остается с тобой в конце дня. Если тебе что-то не по нутру — тебе не так-то просто от этого отряхнуться. Я прав?

ДРАЙВЕР: Пожалуй. Но что мне нравится в работе с тобой — у актеров есть так много шансов сыграть одну и ту же сцену еще и еще. Мне нравится эта идея повторения, ведь одно и то же действие можно подать таким большим количеством разных способов! При этом границы остаются четкими: сценарий есть сценарий. Слова остаются неизменными, но их значения бесконечны. Поэтому на выходе с твоей съемочной площадки я всегда нервничаю меньше, чем когда на ней появляюсь. А ведь с другими часто бывает наоборот, когда я расслабляюсь и начинаю оплакивать все нереализованные варианты сыграть отснятые сцены по-другому… И этих вариантов всплывает все больше и больше.

БАУМБАХ: Спасибо за комплимент. Ну, вообще-то, ты не производишь впечатление депрессивного собеседника. У тебя есть дни, когда не хочется вылезать из постели? Стоило дождаться начала записи, чтобы поговорить об этом. (Смеются.) Но если серьезно, я понимаю, о чем ты. У нас много общего в том, как мы видим нашу работу: расслабленный и в то же время сконцентрированный подход. Если мы уже сделали кучу дублей, и ты не хочешь делать еще один, я, пожалуй, тебе доверюсь. Но я вижу, что ты не любишь оставлять неиспробованные варианты.

ДРАЙВЕР: Ты прав. Возможно, становясь старше, я все больше устаю, и все меньше терзаю себя этим… Кстати, у тебя тоже процесс творчества ассоциируется с пытками? Или просто «пойду и сделаю это»?

БАУМБАХ: Думаю, в любой съемке хватает вещей, которые могут заставить и режиссера, и актера паниковать. Но настоящий невроз… Не то, чтобы я его избегал и боялся, но что в нем хорошего для творческой обстановки? Я стараюсь поддерживать по возможности не напряженную атмосферу.

ДРАЙВЕР: Ты бережлив, в хорошем смысле слова.

БАУМБАХ: Мне кажется, есть что-то безумное уже в том, что кино — такой вид искусства. Или я довожу до ума то, что делаю в день съемки, или потом мне будет только труднее.

ДРАЙВЕР: И вот тут ты уже загоняешь кучу народа до состояния полной истерики. (Смеется.) Я играл на площадке, где атмосфера от начала до конца была такой немного тусовочной. И я боялся, что сложнее всего мне будет непринужденно трепаться с партнерами в перерывах между дублями, но, как выяснилось в итоге, мне это даже доставило удовольствие. Такой режим. (Оба смеются.)

БАУМБАХ: Ну а сейчас есть что-то, чего, как бы тебе казалось, тебе действительно не хватало? Помимо удобств в трейлере. Определенное количество сна? Физических упражнений?

ДРАЙВЕР: Единственное, что позволяет мне действительно чувствовать себя комфортно на съемках, — уверенность, что я достаточно знаю о своем персонаже. Что я знаю текст настолько хорошо, чтобы не думать о том, помню я его или нет. Не искать мысленно: «А какой еще косяк я мог не заметить. »

БАУМБАХ: Ну, я сам всегда жду этого от актеров, в том числе потому, что сам не особо хорошо помню их реплики, даже если текст писал я… Когда все идет действительно хорошо, я вижу, что актер знает о своем герое больше, чем я сам. Думаю, у нас с тобой было именно так.

БАУМБАХ: Ты прав. Мне нужно быть настолько подготовленным, насколько это возможно со своей стороны. Была пара дней на съемках «Пока мы молоды» — мы как раз говорили об этом, — когда все приходили на площадку как нельзя лучше погруженные в материал. И вот после этого на третий день — бог знает почему — получилось так, что у актеров все получалось с трудом. И я чувствовал, что это как раз тот случай, когда подготовительная работа с моей стороны становится еще более нужной.

ДРАЙВЕР: Что бы я ни делал, под конец ко мне приходит понимание, как бы можно было сделать это еще лучше, и мне хочется начинать все заново. В «Пока мы молоды» ты дал мне мощную подпорку — чисто физическую — с идеей воды. Я просто придерживался этого образа, ощущений от начала до конца. Даже когда не совсем понимал, что от меня хотят. Это было настоящее спасение. Ну вот, только что понял, что тогда я повторял: «Только не надо никаких вопросов о процессе», а сейчас я сижу и только и делаю, что рассказываю об этом!

БАУМБАХ: Ну извини.

ДРАЙВЕР: Да нет, это я виноват.

БАУМБАХ: Помнишь, мы давали пресс-конференцию в Париже, и ты рассказывал об актерах как доброкачественных мятежниках? Или с тех пор приходилось часто возвращаться к этой теме?

ДРАЙВЕР: Не особо. С того раза — примерно в каждом втором интервью.

БАУМБАХ: Думаю, это прекрасная формула того, чем хороший актер занимается на площадке: признание власти режиссера при твердом отстаивании собственного голоса.

ДРАЙВЕР: В отношениях актера с режиссером мне всегда виделось что-то подозрительно патерналистское. Актерам без конца нужно одобрение. То есть я жду от тебя, что ты скажешь мне, нравлюсь ли тебе я и то, что я делаю. И при этом в какой-то степени я тебе же и не доверяю. «Он не знает мой потенциал так же хорошо, как я сам». И вот с этого недоверия начинается бунт против системы в целом. Хотя, конечно, это не то же самое, когда актер приезжает на съемку с опозданием и пьяный.

БАУМБАХ: Мне это нравится.

ДРАЙВЕР: Я выглядываю из окна… Тут, как всегда, вакханалия накануне Хэллоуина. У вас то же самое? Однажды мы с женой накупили сладостей на $100, почему-то думали, что придут все окрестные дети, а в итоге пришло, кажется, человека 4. Ненавижу Хэллоуин.

БАУМБАХ: Зато как круто, наверное, смотрятся на всех детях костюмы Кайло Рена?

ДРАЙВЕР: Еще бы. Я тут недавно подвозил жену и видел около дома тетку с лазерным мечом в натуральную величину.

БАУМБАХ: Какие спектакли или фильмы на тебя повлияли по мере взросления?

ДРАЙВЕР: Зависит от того, в каком возрасте. Подростком я интересовался почти исключительно фильмами. В то время у нас в Индиане был театр Round Barn, где 7 лет подряд шел спектакль «Энни получает ваше оружие». Но помимо этого, с театром у меня было как-то не особо. Помню, как я снова и снова пересматривал кучу фильмов Шварценеггера типа «Хищника». Если составлять топ-5, думаю, это были бы «Кто боится Вирджинии Вулф?», «Счастливые дни», «Обычные люди» (1980) и, конечно, «Крамер против Крамера». Но самое сильное впечатление, пожалуй, «Смертельное оружие» (1987).

БАУМБАХ: Как тебе работалось с Джимом Джармушем на «Патерсоне»?

БАУМБАХ: Да, он умеет уместить в свои фильмы так много разных интересных идей. Даже кастинг ранних фильмов, когда он набирал много музыкантов и прочих не актеров… Они привнесли так много нового в его работы! Взять того же Робби Мюллера во «Вне закона». И твое определение «диалога» к этому определенно подходит. Итак, у тебя этой зимой два фильма — и два умопомрачительных режиссера: Стивен Спилберг и Мартин Скорсезе. Кроме того, можно сказать, что ты поработал с Лукасом. Теперь для комплекта тебе не хватает только Брайана де Пальмы и Фрэнсиса Форда Копполы!

ДРАЙВЕР: И, заметь, они все уже давно переработали друг с другом! У Скорсезе есть эта обалденная история, когда он спал на площадке у Джона Кассаветиса. Ему просто было больше негде. Такие режиссеры, как, например, Скорсезе, больше всего поражают тем, что не просто умеют разговаривать с актерами лучше других и лучше других представляют себе, в чем заключаются обязанности каждого на площадке. Они еще и хотят услышать от тебя твои идеи и собственное видение роли. Попробуй тут устрой «бунт», о котором мы говорили вначале. Наоборот, ты ждешь от такого великого профессионала, что он будет говорить тебе: «Иди туда и делай это» — и ты готов все выполнять, но они нанимают тебя не для этого. Им правда интересно, что думаешь об этом ты сам!

БАУМБАХ: Помнишь первый фильм Скорсезе, который ты посмотрел?

ДРАЙВЕР: Наверное, «Таксист». Еще запомнился «Итало-американец», документальный фильм, который он снимал о своей семье, прямо в тесном доме родителей. Кстати, его мама снялась во многих его фильмах.

БАУМБАХ: Говорят, он долгое время вынашивал замысел этого фильма?

ДРАЙВЕР: 28 лет. Я слышал разные версии, но в любом случае, когда режиссер годами мечтает об одной конкретной неснятой сцене, это вызывает глубочайшее уважение.

Адам Драйвер родился в 1983 году в Сан-Диего в семье священника и помощницы юриста. После развода мать вновь вышла замуж — в этот раз за баптистского пастора. Вместе с сестрой Адам даже пел в церковном хоре, где его мама играла на пианино. Возможно, именно благодаря строгому воспитанию для актёра очень свойственна дисциплина. Но, к сожалению, с родителями он находится в крайне натянутых отношениях и практически с ними не общается.

Служба в морской пехоте

Адам Дёрден?

На волне популярности фильма «Бойцовский клуб» Дэвида Финчера юный Адам Драйвер основал свой собственный. Правда, уже тогда он выделялся своей оригинальностью и решил изменить первое правило. «Не бить между ног» — такой девиз он посчитал самым подходящим. А сами собрания клуба проходили не в подвале, а прямо посреди огромного поля на открытом воздухе. Агрессия не покинула Драйвера и спустя несколько лет после этого. Во время учёбы в Джульярдской школе, куда он поступил сразу после армии, актёр частенько доводил до слёз своих сокурсников. Сам он винит в этом сложившуюся в военной пехоте накалённую атмосферу, но, может, дело в том, что у Адама есть тайная тёмная сторона, которую он тщательно скрывает от общественности?

Примерный семьянин

С Джоэнн Таккер актёр познакомился во время учёбы в Джульярде. Прежде чем обручиться, влюблённые долго встречались, а свадьба состоялась в 2013 году. Супруги проводят вместе много времени, ведут совместную деятельность, управляя вышеупомянутой организацией Arts in the Armed Forces, и постоянно открывают друг для друга что-то новое. О планах стать родителями пока не слышно, но у пары есть пёс по кличке Лось. А главное достижение Джоэнн в жизни Адама заключается в том, что именно она изменила его стиль, когда тот носил шорты и одевался словно подросток.

5 главных ролей Адама Драйвера

Кадр из сериала «Девочки»

Именно сериал Лины Данэм стал главным прорывом в актёрской карьере Адама. Увидев его на прослушивании с мотоциклетным шлемом в руках, она была крайне заинтригована. Создательница «Девочек» даже изменила своё изначальное видение персонажа после знакомства с Драйвером, вложив в него пылкость и напористость, которые так и исходили от актёра. Кстати, первая сексуальная сцена на экране для Адама случилась именно в «Девочках». Поначалу он терзался сомнениями, но затем осознал, насколько важными они являются для развития сюжета. А ещё актёр известен тем, что никогда не смотрит проекты со своим участием и из шести сезонов «Девочек» посмотрел лишь первую серию, испытав после этого не самые приятные ощущения. «Ничего не могу поделать с собой, но замечаю сплошные ошибки», — рассказывает он об этом эпизоде.

Кадр из фильма «Внутри Льюина Дэвиса»

Хоть у Драйвера и совсем небольшая роль в фильме братьев Коэн, зато такая, что все остальные, включая Джастина Тимберлейка, меркнут на его фоне. Обычно при подготовке к пробам Адам настраивает себя на резко негативное отношение к съёмочной команде, чтобы в случае отказа можно было сказать, что ему в любом случае не понравились эти люди. Но на пробах в фильм «Внутри Льюина Дэвиса» это не сработало, так как он является большим поклонником творчества режиссёров. Более того, он был крайне взволнован, что на прослушивании пришлось петь, так как, по его словам, наиболее уязвимым состоянием, чем пение, является разве что танец.

Кадр из фильма «Патерсон»

Хотя для большинства Адам Драйвер является в первую очередь Кайло Реном, истинные фанаты актёра ценят его за роли в проектах независимых режиссёров. Помимо постоянно сотрудничества с Ноа Баумбаком Адам также положил начало творческому тандему с Джимом Джармушем, сыграв в фильме «Патерсон» водителя по имени Патерсон, живущего в городе Патерсон. К ролям Драйвер подходит серьёзно и, чтобы оправдать свою фамилию, даже получил права водителя автобуса при подготовке к съёмкам. Сейчас актёр вновь работает с режиссёром в грядущем комедийном зомби-хорроре.

Кадр из фильма «Молчание»

«Молчание» — это, безусловно, один из самых важных фильмов Мартина Скорсезе, снятый по книге Сюсаку Эндо. Вместе с тем роль священника Гарупе является и одной из самых весомых и серьёзных в карьере Адама Драйвера. Чтобы правдоподобно воплотить на экране свой образ, актёр сидел на изматывающей диете, в результате чего похудел на 18 килограммов. Несмотря на скромные кассовые сборы и обделённость вниманием со стороны ведущих кинопремий, Скорсезе доказал, что трёхчасовая картина про священников-иезуитов, проповедующих христианство в Японии, может быть увлекательной.

Кадр из фильма «Звёздные войны: Пробуждение силы»

Сейчас сложно это представить, но в какой-то момент на роль Кайло Рена в новом эпизоде «Звёздных войн» рассматривались Майкл Фассбендер и Хьюго Уивинг. Но у Драйвера всё-таки было возрастное преимущество перед коллегами, и в итоге он явил себя миру под личиной сына Хана Соло и Принцессы Леи, благодаря чему он получил мировую известность.

Читайте также: