Что случилось с руфусом в конце они оба умрут
Обновлено: 06.07.2024
— Верно подмечено, — говорю я. Лифт — это опасно. В лучшем случае? Мы застрянем. В худшем? Ответ очевиден. Слава богу, со мной Руфус, и он включает голову вместо меня. Думаю, Последние друзья исполняют еще и роль наставников. — Давай пойдем пешком, — предлагаю я, будто существует еще какой-то способ выйти из здания, например канат, свешивающийся из окна на лестничной площадке, или специальный аварийный трап. Я преодолеваю четыре пролета, как ребенок, которому впервые доверили спуститься по лестнице одному, пока сами родители идут на две ступеньки впереди. С той лишь разницей, что рядом нет никого, кто мог бы поймать меня в случае падения или в случае, если Руфус споткнется и налетит на меня сзади.
Мы спускаемся без происшествий. Я заношу руку над дверью подъезда, но не могу ее открыть. Я уже готов вернуться обратно в квартиру, но Руфус обгоняет меня и открывает дверь. Влажный воздух последних дней лета приносит некоторое облегчение. Меня даже посещает надежда, что я и только я — прости меня, Руфус, — могу победить смерть. Сладкая секунда в отрыве от реальности.
Я выхожу из подъезда, но, оказавшись за порогом, сразу останавливаюсь. В последний раз я был на улице вчера днем, возвращался от папы из больницы. Ничем не примечательный День труда [4] . Но сейчас я чувствую себя совсем иначе. Я рассматриваю здания, среди которых вырос, но на которые никогда не обращал особого внимания. В окнах моих соседей свет. Слышно даже, как какая-то пара громко занимается любовью, как раскатисто смеются за кадром зрители в комедийной программе; из другого окна тоже доносится смех: возможно, кто-то шумно реагирует на вульгарное юмористическое шоу, на щекотку любимого человека или шутку, которую в столь поздний час прислал в эсэмэске кто-то из близких.
Руфус хлопает в ладоши и выдергивает меня из транса.
— Десять очков тебе.
Потом подходит к ограде и снимает замок со своего стального серого велосипеда.
— Куда поедем? — спрашиваю я, делая микроскопический шажок прочь от двери. — Нам нужен план боя.
— План боя обычно подразумевает наличие пуль и бомб, — замечает Руфус. — Предлагаю называть наш план стратегией. — Он выкатывает велосипед на угол улицы. — Списки того, что нужно успеть сделать перед смертью, бессмысленны. Все сделать все равно невозможно. Лучше плыть по течению.
— Говоришь как настоящий специалист по смерти.
Какую тупость я сморозил. Я осознаю это прежде, чем Руфус начинает кивать.
— Ну да, — говорит он.
— Извини. Я просто… — Подступает паническая атака; в груди все сжимается, лицо начинает пылать, кожа по всему телу — чесаться. — В голове никак не укладывается, что я проживаю день, в котором могут понадобиться списки предсмертных дел. — Я чешу затылок и делаю глубокий вдох. — Эта тема не сработает. Все обернется против нас. Проводить время вместе — плохая затея, потому что так мы только удваиваем шансы умереть раньше времени. Это как зона высокой радиоактивности для Обреченных. А если мы завернем за угол, я споткнусь и разобью голову о пожарный гидрант и… — Я замолкаю и весь съеживаюсь от фантомной боли, которая настигает, если представить, как падаешь лицом вниз на забор со штыками или как тебе разом выбивают все зубы.
— Делай что хочешь, но нам конец, и не важно, тусуемся мы вместе или нет, — пожимает плечами Руфус. — Какой смысл теперь бояться?
— Не так все просто. Мы же умрем не естественной смертью. Как жить, зная, что на улице нас может сбить грузовик?
— Прежде чем перейти дорогу, будем смотреть по сторонам, как учили в детстве.
— А если кто-то вытащит пушку?
— Будем обходить стороной бандитские кварталы.
— А если нас собьет поезд?
— Если мы в свой Последний день окажемся на рельсах, то, считай, сами напросились.
— Не мучай себя. — Руфус закрывает глаза и трет их кулаками. Я свожу его с ума. — Мы можем целый день играть в эту твою игру, а можем просто забить и, вероятно, прожить этот день по-человечески, понимаешь? Не стоит портить его самим себе.
Руфус прав. Я знаю, что он прав. Не буду больше спорить.
— Мне понадобится немного времени, чтобы оказаться на одном с тобой уровне осознания происходящего. Я не могу перестать бояться потому, что знаю, что мой выбор таков: «сделай что-нибудь и умри» или «не делай ничего и все равно умри». — Он не напоминает мне, что у нас не так-то много времени. — Мне нужно попрощаться с папой и лучшей подругой. — Я начинаю шагать в направлении станции метро на 110-й улице.
— Легко, — говорит Руфус. — Мне делать особо нечего. Церемония моих похорон уже позади, пусть она прошла и не совсем так, как планировалось. И сыграть их заново мне тоже вряд ли удастся.
Я не удивлен, что у того, кто так смело проживает свой Последний день, уже были прижизненные похороны. Уверен, ему есть с кем попрощаться, и этих людей больше двух.
— Что произошло? — спрашиваю я.
— Ерунда. — Руфус не хочет распространяться.
Мы смотрим налево, потом направо, готовимся перейти дорогу, и вдруг я замечаю на дороге мертвую птицу. Освещаемая лампами на козырьке круглосуточного магазина, она отбрасывает крошечную тень на проезжую часть. Птичка раздавлена; ее головка оторвана и лежит в нескольких сантиметрах от туловища. Думаю, ее сначала переехал автомобиль, а потом добил велосипедист. Надеюсь, не Руфус. Эту птичку никто не предупредил, что она умрет сегодня, вчера или позавчера, хотя мне приятно думать, что водитель, который ее раздавил, заметив ее, хотя бы посигналил. А может, предупреждение ничего бы и не значило.
Руфус тоже замечает птицу.
— Нужно убрать ее с дороги. — Я оглядываюсь в поисках какого-нибудь предмета, которым можно было бы поднять мертвое тельце. Я знаю, что голыми руками его лучше не трогать.
— У меня к таким вещам другое отношение, не просто «умер и умер, идем дальше», — говорю я.
— У меня тоже совершенно точно не такое, — говорит Руфус, и в его голосе сквозит напряжение.
Мне нужно быть сдержаннее.
— Прости. Опять я. — Я прекращаю поиски. — Вот что. Когда я учился в третьем классе, я однажды играл на улице под дождем и увидел, как из гнезда выпал птенец. Я проследил его падение посекундно: он подпрыгнул в гнезде, расправил крылья, выпал. Я видел, как его взгляд жадно метался в поисках помощи. При ударе птенец сломал лапку и не смог дотащить себя до укрытия, так что дождь барабанил прямо по нему.
— У него, видимо, что-то с инстинктами было неладно, раз он просто сбросился с ветки, — говорит Руфус.
Птенец по крайней мере осмелился покинуть гнездо.
— Я испугался, что он замерзнет до смерти или утонет в луже, поэтому подбежал к нему, присел рядом на землю и сделал ему крышу из ног, как будто спрятал в домике.
Правда, холодный ветер сыграл со мной злую шутку: я сильно простудился, так что мне пришлось пропустить школу в понедельник и вторник.
— А что случилось потом?
— Не знаю, — признался я. — Помню, что заболел и не пошел в школу, но мое сознание будто бы заблокировало то, что случилось с птенцом. Время от времени я о нем вспоминаю, потому что не нашел тогда лестницу и не вернул его в гнездо. Тяжело вспоминать, что я оставил птичку умирать под дождем. — Я часто думаю, что, помогая этому птенцу, я совершил первый в своей жизни осознанный добрый поступок, который был связан только с моим желанием помочь другому существу, а не с ожиданиями папы или учителей. — Но для этой птички я постараюсь получше.
Руфус смотрит на меня, глубоко вздыхает, после чего поворачивается ко мне спиной и отъезжает. Грудная клетка снова сжимается; вполне возможно, у меня все-таки есть проблемы со здоровьем, которые обнаружатся сегодня, и я от них умру, но какое же облегчение я испытываю, когда вижу, что Руфус паркует велосипед у тротуара и ставит его на подножку.
- ЖАНРЫ 360
- АВТОРЫ 278 516
- КНИГИ 657 983
- СЕРИИ 25 232
- ПОЛЬЗОВАТЕЛИ 614 324
5 сентября 2017 года
АНДРЕА ДОНАХЬЮ 03:30
ПАТРИК «ПЕК» ГЭВИН
ПАТРИК «ПЕК» ГЭВИН
ПАТРИК «ПЕК» ГЭВИН
В КОНЦЕ ОНИ ОБА УМРУТ
АДАМ СИЛЬВЕРА
Перевела с английского Дарья Раскова
THEY BOTH DIE AT THE END
An Imprint of HarperCollins Publishers
Для тех, кому требуется напоминание о том,
что важен каждый день
Особая благодарность моей маме за всю ее любовь
и Сесилии за то, что была со мной строга, но справедлива. Я всегда нуждался и в том и в другом
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
Отдел Смерти
Уметь жить — редчайшая способность в нашем мире.
Многие существуют, не более [1] . — Оскар Уайльд
5 сентября 2017 года
МАТЕО ТОРРЕС 00:22
Отдел Смерти звонит, чтобы сделать главное предупреждение в моей жизни: сегодня я умру. Нет, «предупреждение» — сильно сказано. Это слово подразумевает, что чего-то еще можно избежать, — как гудок автомобиля, когда переходишь дорогу на красный свет: успеешь еще сделать шаг назад. А это скорее запоздалый крик «Осторожно!».
Из моего телефона в другом конце комнаты раздается сигнал тревоги — беспрерывный бой гонга, который ни с чем нельзя спутать, точно колокол церкви в квартале отсюда. Я тут же впадаю в панику, и сотни моих мыслей одновременно заглушают все звуки в мире. Держу пари, такой же хаос творится в голове у парашютистки, когда она впервые выпрыгивает из самолета, или пианиста, который играет первый в своей жизни концерт. Хотя наверняка об этом мне уже никогда не узнать.
Безумие какое-то. Еще минуту назад я читал вчерашний пост на форуме «Обратный отсчет», где Обреченные ведут хронику последних часов своей жизни, меняют статус и размещают в ленте фотографии в режиме реального времени. Пост о том, как один первокурсник ищет новый дом для своего золотистого ретривера. А теперь умру и я.
Я сегодня… Нет… Да. Да.
Грудь сжимается. Я сегодня умру.
Я всегда боялся смерти. Не знаю почему, но мне казалось, что своим страхом я могу ее сглазить и она за мной не придет. Нет, в конце концов, конечно, придет, но только тогда, когда я постарею. Папа даже вбивал мне в голову, что надо притворяться, будто я главный герой какой-нибудь истории, с которым не может произойти ничего плохого. Ведь главные герои не умирают — они всегда должны быть на посту и всех спасать.
Но вот шум в голове постепенно стихает. На другом конце провода меня ждет глашатай Отдела Смерти, чтобы сказать, что сегодня, в возрасте восемнадцати лет, я умру.
Блин, я и правда…
Я не хочу брать трубку. Я бы лучше рванул к папе в спальню и покричал в подушку, потому что он так не вовремя оказался в реанимации, или ударил бы кулаком об стену, потому что мама обрекла меня на раннюю смерть, а сама умерла при родах. Телефон звонит уже раз в тринадцатый, и избегать разговора дальше невозможно, как невозможно избежать того, что случится со мной в течение сегодняшнего дня.
Я убираю с колен ноутбук и встаю с кровати. Меня немного качает, и я чувствую слабость во всем теле. Точно зомби, я медленно бреду к своему столу. Вылитый ходячий мертвец.
На экране телефона, конечно, высвечивается: «ОТДЕЛ СМЕРТИ».
Я весь дрожу, но нажимаю «ответить». И молчу. Не знаю, что сказать. Я просто дышу, ведь мне осталось меньше двадцати восьми тысяч вздохов — именно столько вздохов в день делает тот, кто не умирает, — и я могу еще немного подышать, пока есть такая возможность.
— Здравствуйте, я звоню вам из Отдела Смерти. Меня зовут Андреа. Вы меня слышите, Тимоти?
Но меня зовут не Тимоти.
— Вы ошиблись номером, — отвечаю я. Сердце успокаивается, хотя я сочувствую этому Тимоти. Правда. — Меня зовут Матео. — Папа назвал меня своим именем и хочет, чтобы оно передавалось по наследству. Теперь это снова возможно, если, конечно, у меня когда-нибудь будет сын.
На том конце слышен стук клавиш. Возможно, Андреа исправляет запись или делает пометку в базе данных.
— Ой, прошу прощения. Тимоти — это джентльмен, с которым я только что разговаривала. Бедняга, он плохо воспринял новость. А вы Матео Торрес, верно?
Ну вот и все, конец моей последней надежде.
— Матео, прошу вас подтвердить, что это действительно вы. Боюсь, мне сегодня еще многих предстоит обзвонить.
Я всегда представлял, что мой глашатай (их официально так называют, это не я придумал) будет полон сочувствия и поможет мне принять новость или даже затянет волынку о том, какая это трагедия, ведь я совсем еще молод. Честно говоря, я бы не возражал, если бы Андреа бодрым голосом пожелала мне как следует повеселиться и оторваться на полную катушку, ведь теперь я по крайней мере знаю, что сегодня случится, а потому не стану открывать новый пазл на тысячу деталей, который никогда не закончу, и не пойду мастурбировать, оттого что секс с живым человеком меня пугает. Но вместо этого Андреа дала мне понять, что я трачу ее драгоценное время, которого у нее, в отличие от меня, в запасе навалом.
— Хорошо. Матео — это я. Я Матео.
— Матео, с прискорбием сообщаю вам, что в последующие двадцать четыре часа вас постигнет безвременная смерть. И несмотря на то что предотвратить ее мы не в силах, у вас по-прежнему есть возможность порадоваться жизни. — Далее глашатай распространяется о том, что жизнь не всегда справедлива, и перечисляет список мероприятий, в которых я могу сегодня поучаствовать. Злиться на нее нехорошо, но ей, очевидно, уже наскучило говорить одни и те же зазубренные фразы о скорой смерти сотням, а то и тысячам человек. Сочувствия от нее явно не дождешься. Не исключено, что во время нашего разговора она вообще подпиливает ногти или сама с собой играет в крестики-нолики.
В конце они оба умрут. Да, финал ни для кого не станет сюрпризом. Только суть тут не во внезапном завершении книги, а в том, что было до.
Матео о Руфусу позвонили чуть заполночь с простой по сути, но меняющей все новостью. Они скоро умрут, и предстоящий день станет последним. Это неизбежно, и лучшее, что могут сделать Обреченные - прожить оставшееся время по максимуму. Матео по жизни затворник, но хочет не упустить шанс попробовать что-то новое, а так же повидаться со своим отцом и лучшей подругой. Руфус желал бы провести последние часы со своими лучшими друзьями по приюту, но обстоятельства вынуждают отделиться от них. Тогда судьба сводит двух молодых людей вместе, делая из них настоящих Последних друзей. Поддерживая друг друга, они в состоянии сделать остаток жизни лучше.
10 ноября 2021 г. 00:00
5 Ищите своих людей. И относитесь к каждому дню как к целой жизни.
Эта книга определённо стоит вашего внимания. В своей книге Адам Сильвера поднял нереально важные темы, о которых в нашем мире зачастую просто не говорят: тема смерти, её ожидания и принятия. В таком довольно простом сюжете скрываются очень много важных вещей, которые автор маскирует за цитатами и лирическими отступлениями. Это просто невероятная книга! Хочется пожелать всем, чтобы вы нашли себе такого друга, какой был у Руфуса и Матео.
Несколько цитат, которые, надеюсь, подтолкнут вас к прочтению этой книги и отгонят всё сомнения:
"Я на финишной прямой, хотя никогда не участвовал в забеге. "
"Я бы полюбил тебя, если бы у нас было побольше времени. "
"А может быть, разбитое сердце убивает. "
11 ноября 2021 г. 20:50
3.5 Спойлер «Но больше всего я буду сожалеть о Будущем Матео, который, глядишь, расслабился бы и начал жить.»
Оценка 3,5/5. Книга понравилась!
Спойлеры отсутствуют в плюсах и минусах. Присутствуют лишь после предупреждения «Спойлеры» вплоть до «Снова без спойлеров». В последних абзацах отсутствуют.
Матео и Руфусу звонят из Отдела Смерти. Жить им осталось менее 24-х часов и проводить этот день в одиночестве они не хотят. Парни находят друг друга в приложении Последний Друг и начинается их жизнь, длинною в один день.
Я такой человек, которого фразы вроде «я теперь не смогу пойти в колледж, не стану папой…» или «в запасе у меня не осталось ни единого утра» и все в этом духе при чтении по умолчанию задевают) Я проникаюсь малейшими деталями и строками. Но всех ожиданий моих эта книга не оправдала, хоть я и рада, что прочитала ее.
Я потратил впустую все вчера, а в запасе у меня не осталось ни единого…
16 ноября 2021 г. 12:38
Мысль №1 - Всё-таки это книга для студентов, скажем так. Задумка книги очень интересная, но поверхностная в описании мира. Я не верю, что с таким глобальным новшеством мир практически не изменится.(ну кроме пары приложений и появлением нового event для обречённых). И мне бы это описание мира было бы гораздо более интересным, как будут работать медики-хирурги, например, или спасатели. Или нужно ли ставить определённый надзор за проживающими Последний день (ведь все убийства в мире будут происходить только с ними). Как изменится мед.служба в целом, ведь люди по Скорой будут туда попадать, и люди уже будут знать, что они не могут пациента спасти задолго до того, как начнут проводить с ним любые действия. Я бы не задумывался над прорисовкой мира лет в 25, но в 35 мне уже нужна атмосфера.…
15 ноября 2021 г. 00:31
5 И скучно и грустно. Все как я люблю.
Я уверена, что любителям динамики и ненавидящим философию и сопли стоит пройти мимо. Странно, что люди, увидев название, действительно пишут что-то негативное о книге из-за "давилки слез". Она и рассчитана на то, чтобы поплакать и задуматься о своей жизни. Уверена, многим она дала толчок сделать что-то важное, но отложенное по незначительным причинам. В общем, книга стоит потраченного времени, и даже скажу вам больше - она реально держит в напряжении, потому что ты следишь за любой деталью, которая может убить героев. И такие детали были, мне очень понравилось, как автор закрыл все ветки и подвёл к логическому концу. Медленно мы шли к развязке, которую нам проспойлерило само название. И это не плохо, однако некоторым, как я понимаю, испортило впечатление от концовки - мы привыкли к…
22 сентября 2021 г. 12:55
5 Пусть каждый день имеет смысл
Как и ожидала, после прочтения книги хочется перевернуть этот мир, если не весь, то как минимум свой маленький мир. Слезы наворачивались при чтении, этого мне и хотелось - выйти на эмоции, не просто прочитать и убрать на полку, а прочувствовать всё как можно глубже.
Каждый наш день должен иметь своё чудо, малюсенькое, известное лишь нам самим.
Взаимоотношения героев очень тронули, даже больше отношения главных героев с их друзьями, которые являются второстепенными персонажами. Было больно.
20 сентября 2021 г. 19:24
5 Ощущение пустоты.
В первый раз прочитала что-то подобное и, вообще, книгу от popcorn books, но я влюбилась в неё. Да, книга далась мне очень тяжело психологически, да, после нее на душе образовалась пустота, но это замечательная книга, которая вызвала у меня эмоции.
Книга, безусловно, учит жить в моменте!
Неоднозначная концовка оставляет привкус истории.
Так же я не смогла не оценить, как автор связывает и сводит всех персонажей воедино.
Короче говоря, я под огромным впечатлением и не могу сформулировать свою мысль! Но однозначно могу порекомендовать книгу всем.
Что делать, если смерть постучалась в твою дверь? «Открыть и больше ни о чем не волноваться», — предлагает роман «В конце они оба умрут», наделавший много шума в США в 2017 году, а на русском вышедший весной 2021-го. Открыть, то есть открыться. На принятие этой мысли уходит целая книга с участием Матео и Руфуса, современных тинейджеров, которые живут в Нью-Йорке и почти одновременно получают извещение, что жить им осталось всего один день.
Адам Сильвера, чрезвычайно популярный в США автор книг для «юных взрослых», придумал мир, в котором смерть предсказуема: представители Отдела Смерти каждую ночь звонят очередному завтрашнему покойнику, а тот уж сам решает, как ему распорядиться последними отведенными часами. Предсказанию следует верить — неясно, правда, каким образом наступит летальный исход. Это может быть и случайная машина, и теракт, и падение с моста, и взрыв газа. Смерть, если хочет, всегда найдет свой путь.
Адам Сильвера сводит двух совсем разных парней. Они, говоря языком русской классики, различны, как лед и пламень. Матео, студент на домашнем обучении, друзей почти не имеет; матери у него нет, отец недавно попал в больницу и лежит в коме. Руфус — круглый сирота, он только что расстался с девушкой и на глазах у закадычных друзей избил соперника. У домашнего мальчика Матео доброе сердце. Он боится мира и почти не выходит из своей комнаты. Руфусу, мальчику уличному, море по колено, и только потеря семьи оставила в его душе глубокую рану. Руфусу 17, Матео на год старше. Один бисексуал, про другого — не вполне ясно. В любом случае оба слишком молоды, чтобы умирать.
Познакомившись с помощью специального приложения под названием «Последний друг», Руфус и Матео сразу же проникаются симпатией друг к другу, что у автора-гея, знаменитого ЛГБТ-романами, означает близость не только духовную, но и вполне ощутимое гомоэротическое влечение. Ожидание этого полного сближения формирует трепетную романтическую ауру, в которой норовят затеряться события быстро уходящей жизни.
Книга «В конце они оба умрут» не спорит со смертью и не примиряется с ней: смерть для юных героев Сильверы — важная часть жизни. Автор, пишущий в простой и чуть залихватской манере, не подразумевает дистанции между героем и читателем, отчего каждому, пожалуй, захочется задать себе вопрос: а как поведу себя я, узнав, что мне осталось жить только один день?
С одной стороны, сюжет романа ничего особенного собой не представляет — это череда сцен из жизни современной городской молодежи. То драка, то пирушка, то проблемы с полицией, то прогулка по парку, то песни, то танцы. С другой же стороны, одно фантастическое допущение радикально меняет восприятие сколь угодно обыденного повествования. Зная, что жить осталось недолго, поездку на велосипеде воспринимаешь как большое приключение, а поход на детскую площадку по качеству эмоционального переживания тянет на откровение.
Отзывы о романах Адама Сильверы пестрят восторгами, и у этого произведения есть все шансы на читательское одобрение. «В конце они оба умрут» — пока и впрямь лучшее из того, что придумал автор, ныне 30-летний, довольно точно выверив дозу фантастики и романтики, приключений и моралите.
Пропорция получилась столь искусной, что возникают сложности с жанровым обозначением книги. Можно ли считать романом воспитания текст, где герои не успеют вырасти? Уместно ли говорить о квир-романе, если главной стала не тяга двух парней друг к другу, а их совместное, все более тесное и парадоксальным образом счастливое ощущение жизни как таковой? Считать ли максимальную погруженность в среду небогатых латиноамериканцев приметой социального романа? Стоит ли считать главной саму фантастическую идею о предопределенности смерти? Нет ли в этом указания на повествование с элементом антиутопии, как было в дебютной книге Сильверы «Скорее счастлив, чем нет»?
Этот жанровый микс к тому же динамично выстроен. Дав Матео и Руфусу только 24 часа на жизнь, писатель не стал замедлять каждое мгновение, а, наоборот, их ускорил — темп все время нарастает, стремительной сменой перспектив напоминая триллер. Книга уже вызвала интерес кинематографистов — в США по ней готовится мини-сериал. Любопытно, какое жанровое определение дадут этой истории маркетологи HBO?
Смерть других страшнее собственной — к этому выводу Адам Сильвера подводит читателя естественно и словно случайно. Руфус больше боится вспоминать утрату родителей, нежели говорить о своей скорой гибели. Для Матео куда мучительнее невозможность попрощаться с отцом, лежащим в коме, нежели подумать, что же в итоге убьет его самого.
Юность хороша тем, что не боится смерти — когда много сил и надежд, то конца им, кажется, нет. Соображение это объясняет, почему, говоря о своей кончине, герои книги чаще смеются, чем горюют. Хочется видеть в этом наследие магического реализма — и в первую очередь тени Габриэля Гарсиа Маркеса.
Адам Сильвера следует за авторами, оформляющими относительно новый поджанр современной литературы США — этно-квир, своеобразно инсталлирующий в североамериканский дух витальность юга. И Руфус, и Матео, и сам Адам Сильвера (по матери пуэрториканец) — молодые латиноамериканцы, которым сексуальную идентичность приходится сверять с законами своей диаспоры в США. И тут, пожалуй, неизбежно упоминание этнического мексиканца Бенджамина Алире Саэнса, который поведал миру, как «Аристотель и Данте открывают тайны Вселенной». Начиная с 2012 года, со времени выхода этого гей-романа, любую пару влюбленных южан в США сопоставляют с дуэтом Ари/Данте.
Было бы чрезмерным утверждение, что Адам Сильвера сумел сказать нечто принципиально новое о жизни или о смерти. Этому писателю методом полевого эксперимента удалось сместить фокус в представлении о хеппи-энде, чрезвычайно важном для развлекательной литературы структурном элементе. Не одно поколение мейнстримных авторов бьется над мыслью о том, как создать мир, адекватный реальности, но не разочаровать читателя, ищущего в литературе в первую очередь утешение.
«В конце они оба умрут» наглядно показывает, насколько позитивно может быть заряжена смерть, если ее не бояться. Смерть здесь выступает в роли яркого фонаря, близкий свет которого напитывает выдуманные жизни не нытьем, не горестным предчувствием, не страхом, но лирическим светом любовного чувства, любопытством, настойчивым стремлением поскорее заглянуть за ближайший поворот, заодно ловя себя на том, как под воздействием новых впечатлений меняется собственная душа.
Матео и Руфус, сообща направляясь к краю жизни, узнают о новых границах себя и обретают качества, о которых прежде и не подозревали. Неизбежность конца таким образом становится для них, а значит, и для все более увлеченного ими читателя, не плаксивым многоточием, а уверенным восклицанием: как хорошо, что у мальчиков получилось прожить день самым лучшим образом, как же хорошо, что вместе с ними — так кажется — что-то получилось и у нас.
Не спалось, поэтому я натянул гамак, взял в ручки книгу Адама Сильвера "В конце они оба умрут", окуклился с помощью пледа и тут же провалился в пронзительную историю о последнем дне по-началу совершенно чужих мне парней.
Сон пришёл в пять утра, а ближе к вечеру следующего дня их история завершилась. Чтение неумолимо вело персонажей к погибели, но бросить их я уже не мог. Казалось бы, финал известен с самого начала, но я всё равно оказался не готов к их смерти. Она была простая, нелепая, несправедливая и внезапная. Как всегда. Как у всех.
Если хотите рыдать пол ночи, а потом ещё и вечером, то книга идеально подходит для сих целей! 7 из 10
В сюжете содержится всего одно фантастическое допущение - Отдел Смерти. Организация, которая заранее предупреждает граждан о том, что сегодня их последний день. При знакомстве читателя с новым персонажем, автор обязательно укажет, звонили ему сегодня или нет. И это очень важно, потому что Обречённый становится другим человеком. Он выпадает из привычного уклада жизни, отношение к нему резко меняется. Он приобретает новый статус.
I. Такое разное одиночество
Все мы умираем в одиночестве. Можно, конечно, попросить кого-то умереть с нами за компанию, но они вряд ли согласятся. Даже если обречены и знают, что это их последний день.
Герои узнают о смерти в совершенно разных обстоятельствах. Матео самоизолировался от мира и боится выйти из дома, а Руфус является частью подростковой банды. Два крайних проявления одиночества: изоляция и растворение в толпе.
После звонка Отдела Смерти всё резко меняется.
Руфус выпадает из коллектива, потому что теперь он Обречённый, а его друзья нет. А Матео невольно становится частью сообщества умирающих. Так начинается путь героев. Первый познает единство, второй уединение, а потом они умрут.
II. О том, что имеет ценность
Легко и даже приятно подарить велосипед прохожему, когда точно уверен, что больше не будешь на нём кататься. Отдать все деньги нищему, потому что они тебе больше не нужны.
Обречённые сорят деньгами - об этом знают бизнесмены, поэтому зазывают умирающих как только могут. И вот они ходят по кабакам, аттракционам и ресторанам в попытках наполнить последний день событиями. Но всё кажется пресным, ненастоящим, пустым и бессмысленным.
С персонажами не происходит ничего необычного. Они не грабят банк и не угоняют спортивные тачки. Не мстят обидчикам и не употребляют наркотики. Под вечер перестают боятся завтрашнего осуждения или критики, потому что у них нет завтра. Но даже в этих условиях не начинают творить непотребства, потому что и они не имеют смысла перед лицом смерти.
Роскошью становится близость. Теплота человеческого общения. Её не состряпать за пару часов. Не получится заказать с доставкой на дом. Близость можно лишь ВЫРАСТИТЬ, но исключительно САМОСТОЯТЕЛЬНО.
Любовь поклонников, огромная толпа фанатов и известность никак не приближают к близости. Скорее наоборот, отдаляют. Чем больше выбор, тем сложнее найти собеседника. Чем больше желающих с тобой поговорить, тем более поверхностными будут беседы. Потому что не можешь определиться с кем эту близость ВЫРАЩИВАТЬ!
III. Близость не только про ожидания
Порой можно ахренеть от того, сколько у других на нас планов! Ты должен составить компанию там, помочь здесь, поддержать в том нелёгком деле, разделить восторг от этого события и пр. и пр.
Чем больше на нас планов, тем более мы дороги.
Тем больше ощущаем себя НУЖНЫМИ и полезными.
Но. Что произойдёт если близкие узнают, что их планам не суждено реализоваться? Что если они увидят нашу НЕСПОСОБНОСТЬ играть ту роль, которая нам уготована? Обидятся, отвернуться, отвергнут.
Такое чаще всего и мерещится, поэтому мы убегаем, прячемся, скрываемся от их ожиданий и требований, боимся обидеть, ранить, разочаровать. Отдаляемся всё дальше и дальше. Не физически так эмоционально.
Многие Обречённые перестают контактировать с близкими, потому что боятся их ранить, тем самым причиняя ещё больше боли. Уж лучше разочарование, чем полное отсутствие. Но почему-то кажется иначе. Лучше изоляция, чем разоблачение. Лучше враньё и обещания, чем признание собственной слабости и уязвимости.
Именно так мы и душим близость. Пытаясь выдать себя за того, кем не являемся. Впаримаем образ замечательного себя и постоянно боимся разоблачения. Злимся на партнёра за то, что он снова что-то заприметил, что он видит не те грани нашей личности!
Благо, персонажи успевают воссоединиться с близкими. Хотя бы на несколько минут. Успевают обсудить важное и поделиться сокровенным. Когда знаешь, что другого шанса не представится, искренность на завтра не откладываешь.
Близкими нас делает не то, что мы можем ДАТЬ, а что МЕЖДУ НАМИ БЫЛО. Чем больше историй, событий, совместных чувств и эмоций, тем более прочна эта связь. Особенно остро это ощущаешь, когда теряешь близкого человека.
IV. Мы живём в разным мирах
Историю рассказывают разные персонажи от первого лица по очереди. Вначале это жутко бесило, потому что местами они повторяли то, что я уже представил. Но когда одного из них не стало и его взгляд на мир исчез, появилось чувство утраты. То самое чувство, когда ждёшь мнение друга, его видение ситуации, а его больше нет! Будто целого мира не стало.
В этом и есть ценность человеческого общения. Показать друг другу насколько разными могут быть одни и те же события. Насколько по разному можно видеть мир и реагировать на перемены в оном.
Чтение книги - форма общения, правда односторонняя. Персонажи делятся своими мыслями, переживаниями, дурацкими затеями и душещипательными воспоминаниями. Невольно привязываешься к ним. Ощущаешь себя их другом. Как и тех, чьи посты читаешь регулярно и смотришь свежие фотографии.
Огромный минус книги - гейские мотивы. Флирт и поцелуи парней. Не потому что быть геем плохо, а потому что в такие моменты очень сложно отождествиться с персонажами. Любовь друзей в сей истории совершенно неуместна! Притом что у каждого была девушка! Именно поэтому оценка семь, а не девять из десяти.
Руфус всю дорогу фотографировал и выкладывал фотографии в Инстаграм. И его аккаунт реально существует. Но не стоит открывать его сразу после прочтения книги, захлестнёт слезами напрочь!
Наверное, это всё, что я хотел сказать про книгу, хотя мог бы обсуждать события оной часами. О том, как родители Руфуса спасали его не думая о себе, потому что им звонили из Отдела Смерти, а ему нет. О смирении, которого бывает слишком много и о упёртости, которая приводит к трагедии. О том, как другие персонажи бездарно прожили свой последний день. О том, как мы внезапно смертны и никакой Отдел Смерти не может этого изменить. Но не в этот раз.
Читайте также: