Интернет как оружие что скрывают google tor и цру

Обновлено: 06.07.2024

Новый сезон проекта «Лекторий ЦГК» открылся не с лекции, как это обычно бывало, а с публичной дискуссии: по приглашению куратора Михаила Мальцева в Пермь прилетели два журналиста-расследователя — Даниил Туровский и Яша Левин. В 2019 году у них вышли книги, каждая из которых так или иначе затрагивает вопросы кибербезопасности. Книга Туровского называется «Вторжение: краткая история русских хакеров», а книга Левина — «Интернет как оружие. Что скрывают Google, Tor и ЦРУ». После короткой презентации практически сразу начались вопросы из зала — что было ожидаемо, учитывая, насколько актуальна эта тема для каждого, кто сегодня пользуется интернетом (то есть, вообще для каждого). Сегодня мы публикуем видеозапись этого разговора.

Содержание

00.00 Интернет не стал инструментом слежки он был задуман, как инструмент слежки. Как так случилось?

03.03 «Технология свободы»: как и когда появился интернет без ограничений.

08.50 Компьютер для концлагеря: интернет на службе статистики.

12.10 Суверенный интернет: в какой момент российская и китайская власть заинтересовалась всемирной сетью.

16.29 Кибербезопасность: посмотрите на Джо Байдена и сделайте наоборот.

21.32 «Весь интернет построен на слежке»: Яша Левин о том, можно ли в принципе обезопасить себя от вторжения.

30.22 «Ограничить или защитить»: что делает Россия с интернетом и почему Песков предпочитает ICQ.

36.15 «Интернет по пропускам»: почему профильные специалисты ФСБ работают так, как работают.

43.02 Особист с отвёрткой: как может выглядеть присутствие государства в интернете.

51.10 «И где они обитают»: портрет русского хакера сегодня.

57.15 «Кибервойска активно развиваются»: как государство противостоит глобальным вызовам в интернете.

01.04.53 Тёмная сторона рекламы: как за нами следят крупные корпорации и чем это оборачивается.

01.15.24 Идентификация личности через видеонаблюдение: помогают ли чёрные очки (нет).

01.24.21 «Свобода это не технологическая вещь»: кэш и крипта как возможные пути к независимости.

01.35.53 Всё было хорошо, пока государство всё не испоганило. Или нет?

Алексей Поляринов: Ваша книга оставила ощущение, что IT-индустрия целиком состоит из циников. Вы правда так думаете или это просто особенность авторской интонации?

Яша Левин: Конечно, тяжело не быть циничным, когда пишешь про историю интернета, потому что поневоле держишь в уме миф, который сопровождал его победоносное распространение по миру в 1990-е, — миф о том, что это технология прямой, радикальной, глобальной демократии.

Казалось, что если интернет полностью завладеет миром, то мы окажемся в каком-то новом утопическом обществе, где каждый будет так же силен, как спецслужбы.

Государства перестанут существовать, закончатся войны, возникнет новая экономика, при которой все станут богатыми. Эти мечты окружали меня, когда мне было восемь-девять лет и моя семья переехала из Советского Союза в Сан-Франциско. В это верила вся эмигрантская среда: многие работали в Долине и разбогатели — например, как Сергей Брин. В общем, трудно не быть циничным, когда выясняется, что все, во что ты верил, — ложь.

Интернет никогда не был технологией демократии. Он никогда не был децентрализован. Он никого не освобождал, но всегда был связан с американскими военными структурами и большим бизнесом. При этом мне не кажется, что создатели интернета были циниками. По-моему, можно держать в голове противоположные вещи — получать зарплату от армии и верить, что твоя работа поможет сделать мир более свободным, открытым и прозрачным. И я не думаю, что такие огромные фигуры в Долине, как Брин и Цукерберг, циники. Они правда верят в это, и им, конечно, помогает то, что мир, который они создали, сделал их богами, сильными и очень властными людьми.

А. П.: Получается, «Интернет как оружие» — это классическая история о людях, которые, руководствуясь благими намерениями, создали что-то по-настоящему страшное?

Я. Л.: Да, есть такое. Тут еще надо понимать: практически все персонажи моей книги, которые разрабатывали эту технологию в 1960–1970-е годы, знали, что она будет использоваться американской империей, чтобы защищать себя и наращивать свою мощь. Американцы верят своему государству — или, по крайней мере, верят в либеральные идеи, на которых оно стоит. Но вряд ли они думали, что с помощью интернета (который тогда еще так не назывался) власти начнут следить за людьми — например, за левыми радикалами, пытавшимися остановить Вьетнамскую войну, — а государственные ведомства будут обмениваться собранными данными. Некоторые разработчики были против и сразу рассказали журналистам о том, как используется эта технология. Интернет — это не циничный заговор. Многие люди, которые имели к нему отношение, знали только малую часть, не осознавая, как это вписывается в более широкую политическую перспективу. Мне проще: я вижу картину целиком, потому что нахожусь на дистанции.

Яша Левин и Алексей Поляринов. Фото: Bookmate Journal Яша Левин и Алексей Поляринов. Фото: Bookmate Journal

А. П.: Вашу книгу читаешь с нарастающим ощущением паранойи. Кажется, что интернет — это система, из которой нельзя выйти: ты просто попадешь в другой, пока не видимый тобой слой.

Я. Л.: Да, выйти из интернета — это все равно что выйти из общества. В журналистике есть выражение «follow the money» — проследи, откуда идут деньги, и поймешь, что за люди стоят за процессами и какие у них цели. Я попробовал сделать то же самое и увидел, что инструменты, которые должны тебя защищать (вроде Tor), спонсируют как раз те, кто может тебе угрожать, — государство.

В случае с Tor это длится уже больше десяти лет: 70–80 % финансирования по-прежнему идет от трех государственных агентств. Но власти США пока не обеспокоены, что сетью пользуются русские и китайские хакеры, террористы и те, кто продает наркотики и детскую порнографию. Но почему ее до сих пор не закрыли, я не знаю: есть вещи достаточно секретные.

Если не врут, в какой-то момент Tor просто перестанут обновлять, и он исчезнет сам собой.

А. П.: Еще одна проблема при чтении — очень раздражают герои. Ну, то есть правда к концу книги не осталось персонажа, про которого можно было бы сказать: «Вот он совершил гадость, но искупил ее». Все какие-то психопаты.

Я. Л.: Потому что в интернете нет героев. Но есть много людей, которые ими кажутся — как [журналист и хакер] Джейкоб Эпплбаум. У них двойное, тройное лицо, но на самом деле они — мелкие злодеи. Мой любимый персонаж — Норберт Винер.

А. П.: Да! Он как раз отказался сотрудничать со злом.

Я. Л.: Винер стоял у истоков кибернетики и быстро понял, что эта странная вещь — не то инженерная отрасль, не то философия, позволяющая по-новому взглянуть на мир, — заинтересует военных. Гениальный мужик и достаточно смешная личность. Немецкий еврей, он женился на женщине, которая была фанаткой Гитлера.

Так вот, Винер увидел, что мир — это собрание разных систем и что можно построить компьютерную сеть, которая будет соединена с природой и с людьми, и они все вместе будут работать.

А. П.: Это уже фантастический роман какой-то.

Я. Л.: Да, прямо киберпанк. И вот уже через год-два он стал против этой системы, потому что увидел, что американские военные хотят превратить ее в оружие, а бизнесмены планируют автоматизировать свои предприятия и сократить сотрудников. Короче, Винер понял, что

если не будет никакого общественного контроля, то технологии позволят государству усилиться и еще больше отдалят его от народа.

Он считал, что в ближайшем будущем из-за технологий возникнут серьезные политические конфликты, пытался сотрудничать с профсоюзами, хотел предупредить их, что скоро всех рабочих заменят роботами, — и оказался прав. Это единственный положительный герой, я считаю.

Яша Левин с русским переводом его книги, которая вышла в издательстве Individuum. Фото: Bookmate Journal Яша Левин с русским переводом его книги, которая вышла в издательстве Individuum. Фото: Bookmate Journal

А. П.: Получается, интернет радикально изменил наше общение и наше отношение с контентом, но властную структуру он, наоборот, укрепил?

Я. Л.: Вспомните, как выглядели компьютеры 40 лет назад. Какая-то огромная фигня, которая стоит в большой комнате, пока на ней работают инженеры в белых халатах. Такая штука могла принадлежать только государству или какой-то корпорации — невозможно было представить, чтобы она оказалась у тебя дома. Когда мы смотрим на компьютеры или телефоны сейчас, мы не можем себе представить, что они как бы не совсем наши и что они всего лишь маленький экран огромной компьютерной сети. Мы не знаем, как выглядит система целиком: компании не хотят говорить, где они сидят, прячут он нас всю эту инфраструктуру. И когда я пошел в архивы университетов, я обнаружил, что люди уже писали обо всех этих угрозах много лет назад. Они думали про технологии на более глубоком уровне, чем мы сегодня, и четко видели, что компьютерные системы только упрочивают власть.

А. П.: Подобные открытия не вызвали у вас депрессивные чувства?

Я. Л.: Когда я писал эту книгу, у меня не было чувства депрессии — скорее, подтверждение старых догадок:

с этой технологией с самого начала было что-то не то.

А. П.: Я поймал себя на такой мысли: узнав из книги много нового и страшного, я не понимаю, что с этим делать. Не уверен, что полученные знания как-то изменят мои отношения с интернетом. В нашем мире он в безопасности, потому что это интернет — ты не можешь ему навредить.

Я. Л.: Тут все зависит от того, что вы хотите. Задав вопрос «Что можно сделать, чтобы интернет не был технологией государств и корпораций, которые следят за нами и манипулируют обществом?», нужно знать ответ на другой: «А что мы вообще хотим построить?». Чтобы изменить интернет, нужно изменить общество — и тут много разных идей, как это сделать.

Есть еще несколько продуктивных вопросов: например, кто сейчас развивает интернет и почему он так странно выглядит? Это большой бизнес, во многом построенный на рекламе. А реклама для чего сделана? Чтобы люди покупали вещи. Так мы понимаем, что за всем этим стоит глобальная капиталистическая система, которая существует практически по всему миру.

А. П.: Меня это больше всего и огорчает. Ясно, что у корпораций, которые всем этим управляют, нет никаких злодейских планов — только увеличивать прибыль. Они пытаются угодить нам и заработать на этом деньги. Ты понимаешь, что сам стал ресурсом.

Я. Л.: Сейчас мы пытаемся реагировать на технологии, думаем, как это можно починить.

Мне кажется, надо не реагировать, а влиять, заявлять о своих ценностях и создавать технологии, которые бы им соответствовали.

Это довольно радикальная идея: я бы не сказал, что тут есть какие-то исторические прецеденты. Обычно технологию изобретают, и она уже оказывает воздействие на людей. И понятно, что это не какая-то небесная сила — за ней стоят экономические и политические интересы. Но со временем технология приобретает собственное движение, которое невозможно остановить. Нам нужно понять, как предотвращать эту инерцию, как контролировать технологии и не позволять им контролировать нас. Нужно ставить ограничения и радикально менять всю инфраструктуру. Я думаю, только это что-то изменит. Интернет непосредственно связан с обществом и политикой: это достаточно опасная вещь для государства и глобального капитализма, в котором мы сейчас живем. Борьба с интернетом — это борьба с властью. Причем на глубоком философском и идеологическом уровне.

Яша Левин. Интернет как оружие. Что скрывают Google, Tor и ЦРУ. М.: Individuum, 2019. Перевод с английского Максима Леоновича и Елены Напреенко

Цель своей книги Яша Левин формулирует предельно просто и откровенно — рассказать историю интернета как порождения Агентства передовых исследовательских проектов ARPA министерства обороны США. Вот так он ее и рассказывает, начиная с войны во Вьетнаме. Хотя, казалось бы, где Вьетнам, а где интернет? Ан нет, один из организаторов разветвленной сети слежки и психологической войны Уильям Годель оказался в числе инициаторов создания компьютерной сети, которая помогла бы в войне с вьетнамскими партизанами. Так что знайте: вы читаете текст ровно потому, что похожий одновременно на Мартина Шина и Марлона Брандо из «Апокалипсиса» Копполы офицер военной разведки в начале 60-х годов решил, что напалма недостаточно. И вот ARPA за миллиарды денег американских налогоплательщиков наняло инженеров, которые сделали военным ARPANET. После явно коррупционной приватизации ARPANET появился интернет. А поскольку слежка и сбор данных — это прирожденное свойство интернета, то им теперь вовсю пользуются не только военные, спецслужбы и Госдеп (ну куда же без Госдепа), но и большие интернет-компании типа Google. И не только пользуются, но и всячески помогают военным, спецслужбам и Госдепу. Это если вкратце. Да, чуть не забыл: россказни о том, что интернет появился под влиянием американской контркультуры, — или неправда, или это влияние ограничилось галлюциногенами, а сама контркультура не дала миру ничего, кроме пустых обещаний свободы и тоталитарных сектантских коммун.

Рассказывая о людях и компаниях, Левин никогда не забывает упомянуть, что он или они получали деньги от ARPA, Госдепа, ЦРУ, ФБР и АНБ. А если не от них напрямую, то, значит, от какого-нибудь посредника, то есть все равно работали на ARPA, Госдеп, ЦРУ, ФБР и АНБ. Так что все эти инженеры, программисты и ученые, создававшие компьютеры и интернет, — в лучшем случае пройдохи типа основателей Google, которые удачно придумали, как заманить людей поиском информации и заработать на слежке за ними миллиарды. А в худшем — всего лишь подрядчики ARPA, Госдеп, ЦРУ, ФБР и АНБ.

Иногда получается совсем забавно: Дуглас Энгельбарт — человек, который придумал графический интерфейс и изобрел компьютерную мышь — оказывается у Левина (ну да, изобретателем, но) всего лишь получателем миллионов от Пентагона и «известным любителем ЛСД» (так в книге). А Винтон Серф — создатель протокола TCP/IP, на котором, собственно, и построен интернет — фигурирует в книге как «человек из старой гвардии ARPA» и «посредник между Google и военными». Единственный, кажется, персонаж, о котором Левин не написал ничего плохого, — это создатель кибернетики Норберт Винер. Впрочем, и у него жена была поклонницей Гитлера.

История, которую рассказывает Левин, получается до нелепости однобокой и, как и добивается автор, чудовищной: интернет создан Пентагоном, Госдепом и спецслужбами для эффективной слежки и психологической войны. Если бы вам так рассказывали, например, о радио, то история бы вышла тоже не очень красивая: Попов хоть и изобрел радио, но создавал-то он устройство для дистанционного управления минами на деньги военно-морского ведомства Российской империи (которая, вы же знаете, держалась на крепостничестве, была тюрьмой народов и кровавым режимом). Да и потом, в общем, всё шло по накатанной: «Над всей Испанией безоблачное небо», радио для связи с агентами за рубежом, радио как оружие холодной войны, радио для управления баллистическими ракетами (далее глава об ужасах Хиросимы, Нагасаки и Чернобыля) и, наконец, сотовая связь как канал для интернета. А про интернет читайте в книге Яши Левина «Интернет как оружие».

В такой односторонний рассказ об интернете плохо вписывается его реальная технологическая история. Неплохо, кстати, задокументированная и почему-то, несмотря на военный и шпионский характер интернета, открытая для изучения. И история научных открытий, инженерного гения и сотрудничества десятков и сотен тысяч людей, которые строили интернет и принимают участие в его управлении сейчас (да, как ни странно и что бы нам ни рассказывала антизападная пропаганда, ICANN, IETF и Internet Society — это всё международные гражданские организации). Странно говорить банальности, но интернет — это не только ВПК и крупные IT-компании, но еще и реальные кабели, дата-центры, точки обмена трафиком, чертова прорва всякого программного обеспечения, без которого он не может функционировать и которое кто-то должен был разработать, внедрить и поддерживать. Это громадное количество людей, которые организуют, поддерживают и развивают интернет. И почти все они не работают на Пентагон и даже на Facebook. Хуже того, они вообще не работают в США и не на США.

В последней главе книги автор пытается как-то сгладить общий негативный пафос книги и даже допускает, что интернет может еще понадобиться для чего-нибудь полезного. Ну, например, следить за нефтяными компаниями и банкирами на Уолл-стрит. Да-да, следить, именно что следить, а как же. Но вся книга вовсе не об этом, а о том, как его создавали кровожадные институты и плохие люди.

Кстати, о Гитлере. Заключение книги начинается с описания окрестностей концлагеря Маунтхаузен. Мрачный фон дает автору еще один повод вернуться к истории про табуляторы Холлитера, которые в годы Второй мировой IBM продавала Германии, в том числе для учета заключенных концентрационных лагерей. Автор, впрочем, оговаривается, что лагерная администрация пользовалась не только табуляторами, но еще телефоном, телеграфом и почтой. (Прямо вот хочется почитать новую книгу Левина о злобной сущности телефона, и особенно телеграфа, с помощью которых было совершенно столько военных преступлений! А, впрочем, нет, не хочется.) Вставая рядом с Холокостом, автор как бы намекает на то, что вот же — смотрите! — до чего могут довести технологии.

Доходя «до Гитлера», логика Левина дает окончательный сбой. Военные технологии — это ведь не то же самое, что технологии в руках у военных. В руках у них и электричество, и металлургия, и химическая промышленность. Вряд ли кто-то будет спорить, что громадное количество технологий появилось именно (или хотя бы в том числе) благодаря тому, что в них были заинтересованы вояки, шпионы, чиновники и богачи. Некоторые военные даже научились так организовывать процесс получения технологий, что им не было большой нужды «присваивать» их. Вот и ARPA с ее современной наследницей DARPA, например. В отличие от советской военной машины, которая умела делать нужное себе по преимуществу только внутри себя — в закрытых институтах и на номерных заводах, — американская военщина сообразила, что это и дорого, и неэффективно. Главное, чтобы этим можно было воспользоваться. Возлагать, как это делает Левин, всю «вину» за интернет на военных и спецслужбы не просто упрощение, а, в сущности, неправда. Да, компьютер понадобился военным, чтобы вести быстрый и точный расчет параметров артиллерийской стрельбы («нужный для ведения противоповстанческих военных операций»), но задолго до этого, например, для того, чтобы взломать код гитлеровской шифровальной машины «Энигма». Да, ракетостроение появилось вовсе не из желания запустить человека в космос и исследовать Луну, а чтобы лучше всего укокошить врага на другой стороне Земли. И GPS появился не затем, чтобы милый голос в Яндекс-Навигаторе предупредил вас о «камере на 60», а для того, чтобы вернее проложить путь военной эскадре. Создание новых технологий очень часто мотивируется совсем не гуманными порывами и финансируется вовсе не из благотворительности.

В мире интернета, нарисованном Левиным, нет никакой надежды — сплошной обман, коррупция и зло в разных видах. От которого никуда не деться и не на кого опереться: шифропанки наивны, хакеры ангажированы, Tor и Signal ненадежны и оплачены ВМФ США и Госдепом. И даже Сноуден — и тот ничего не понимает в жизни и выбрал себе неудачных друзей. А все мы тут теперь под вечной слежкой то корпораций, то правительства США, то корпораций и правительства США, которые, как очевидно Левину, всегда заодно, обманутые записными пропагандистами и наивными доброхотами, грустные и одинокие. Технологии — Левин совершенно прав (и банален в этой правоте) — вовсе не обязательно служат добру, справедливости и строительству светлого будущего. Вот только ведь могут? Иначе как объяснить, что в этом интернете вообще кто-то живет, читает книги, слушает музыку, смотрит фильмы, учится и создает что-то новое? Кажется, Яша Левин рассказал нам не всю правду об интернете.

Систему Tor называют последним островком свободы в мире тотальной цифровой слежки. Борцы за цифровую анонимность и свободу интернета, в том числе, например, Эдвард Сноуден, относятся к Tor почти с религиозным благоговением. Tor создавался группой свободных кодировщиков-волонтёров и должен был стать спасением от государственного вмешательства в частную жизнь людей. «Бунтари, свергающие плохое правительство лишь силой своего ума и сырых криптотехнологий? Что-то во всей этой истории было не так», — однажды заключил американский журналист-расследователь Яша Левин. Он начал изучать Tor в 2014 году и посвятил ему значительную часть своей книги «Интернет как оружие» (вышла в издательстве Individuum). В ней Левин утверждает: Tor совсем не то, чем кажется.

В 2011 году в интернете появился загадочный магазин. Он назывался «Шелковый путь» (Silk Road). На вид это был обычный онлайн-магазин: с отзывами пользователей и рейтингами продавцов. И всё же было в нём нечто уникальное: там продавались запрещённые наркотики и зайти на него можно было только через сеть под названием Tor — новую интернет-систему, которая, как полагали, делала магазин и его клиентов неуязвимыми перед законом, так как все транзакции совершались в параллельной анонимной сети, наложенной поверх обычного интернета. Tor — это то, что сейчас зовётся Даркнетом.

Зачем интернет-компаниям, чей бизнес строится на отслеживании людей в интернете, продвигать инструмент, защищающий от слежки?

Tor был суперсовременным инструментом обеспечения анонимности, разработанным в рамках проекта Tor — некоммерческого предприятия, созданного в 2004 году криптографом по имени Роджер Динглдайн, полноватым молодым человеком с убранными в хвост волосами. Динглдайн работал в тесном офисе над помещением «Молодежной христианской организации» (YMCA) в Кембридже, штат Массачусетс. Бюджет проекта составлял $2 млн в год, и работало над ним человек шесть сотрудников, а также небольшая группа самоотверженных кодировщиков-волонтёров по всему свету, которые помогали разрабатывать, тестировать и запускать продукт — бесплатное маскировочное приложение, работавшее на технологии под названием «луковая маршрутизация». Пользователи загружали и запускали специальный интернет-браузер Tor, который перенаправлял их трафик в параллельную одноранговую сеть, перекидывая его туда-сюда случайным образом и доставляя в конечном итоге на нужный сайт. Такая уловка разрушала возможность установить стартовую и конечную точки интернет-поиска пользователя и в теории лишала копов, шпионов, хакеров и всех остальных возможности отслеживать траектории интернет-трафика.

Между тем копы также могли зайти на SilkRoad, как и все остальные, и посмотреть предложения по диссоциативам, ЛСД, МДМА, кокаину, мету и кетамину, прочесть отзывы пользователей, но они не имели ни малейшего представления о том, кто эти люди, продающие и покупающие наркотики; а также о том, куда нести ордер на арест и какие сервера изымать. Все пользователи были анонимными и вели дела в анонимной валюте. Сам Silk Road работал как скрытый сервис системы Tor, а это значит, что хостинг у него мог быть где угодно — как в Сан- Франциско, так и в любой точке земного шара, хоть в Москве.

«Вся информация, которую мы оставляем о себе в интернете, попадает в ЦРУ», — это известная теория заговора. Яша Левин, американский журналист российского происхождения, в прошлом автор легендарной московской газеты для экспатов The eXile, решил разобраться, нет ли в подобных теориях хоть сколько-нибудь правды. В своей книге «Интернет как оружие» (выходит в издательстве «Индивидуум Принт») он рассказал историю взаимоотношений американских силовых структур и технологических компаний начиная с войны во Вьетнаме и до наших дней. Inc. публикует две главы, рассказывающие, как с чувствительной с точки зрения личной и общественной безопасности информацией обращались основатели компании Google в самом начале ее истории.

Прослушка мозга

В 1998 году Ларри Пейдж и Сергей Брин заселились в гараж дома, который принадлежал Сьюзен Воджицки, сестре будущей жены Брина — Энн Воджицки. У них был начальный капитал в виде чека на $100 тыс. от Энди Бехтольшайма, соучредителя Sun Microsystems — влиятельной компьютерной компании, которая сама выросла из финансируемой ARPA программы исследований, реализованной в 1970-е годы в Стэнфордском университете . За первоначальным небольшим вложением последовал транш $25 млн от двух крупных венчурных инвестиционных компаний: Sequoia Capital и Kleiner Perkins.

Брин и Пейдж были страшно довольны. Получив деньги, молодые предприниматели смогли нанять на работу несколько коллег по стэнфордской инициативе электронных библиотек и бросить всю энергию на усовершенствование поисковой системы Google, все еще находившейся в зачаточном состоянии.

Все ранние поисковые компании — Lycos, Yahoo!, AltaVista и AOL — понимали, что занимаются чем-то новым и волшебным. «Люди приходили на наши серверы и оставляли свои следы. Мы каждый день могли наблюдать, что для людей было важным в интернете, — говорил первый исполнительный директор Yahoo! Тим Кугл. — Суть сети в установлении связей… а мы были центром, связывающим людей». В Yahoo! пытались обрабатывать данные, чтобы понять потребности пользователей, но их инженеры не могли прорваться сквозь поверхностный слой ценной информации, которая у них накапливалась. Логи поисковых запросов Google были такими же. Но у Google было нечто, чего не было у всех остальных, — хитроумие и напористость, с которыми Брин и Пейдж подошли к извлечению и монетизации данных.

Изначально команда Google сфокусировалась на извлечении информации о поведении пользователей, чтобы поисковая система лучше предсказывала их намерения: «Если люди пишут что-то в поисковой строке, а после получения результатов возвращаются к поиску, корректируя прежний запрос, значит, результаты первого запроса их не устроили. Если они переходят на следующую страницу результатов — значит, они не нашли того, что искали. Эти признаки, указывающие на неудовлетворенность пользователя, можно изучать и применять для совершенствования поиска», — объяснил инженер Google . Исследуя журналы с целью обнаружения повторяющихся моделей, архитекторы Google начали использовать поведение пользователей для построения системы бесплатного краудсорсинга. Она действовала как петля обратной связи, обучая поисковую систему и делая ее «умнее». Функция, предлагающая автоматическую замену слова при возможной орфографической ошибке, позволила Google выявить незначительные, но важные особенности того, как люди пользуются языком, чтобы скорее угадать, что хотел человек написать, а не просто искать текстовые соответствия. «Сегодня, когда вы печатаете „ганди био“, мы знаем, что „био “ значит „биография“; но если вы напечатаете „био оружие“, „био“ будет означать „биологическое“», — объяснил еще один гугловский программист.

Стивен Леви, заслуженный технический журналист, который на раннем этапе карьеры в 1980-х даже сотрудничал с Whole Earth Software Catalog Стюарта Бранда, получил неслыханный инсайдерский доступ в Google, чтобы написать летопись компании. В результате получилась книга «В Сети: как Google думает, работает и формирует нашу жизнь» — агиографичная, но весьма информативная история о возвышении Google. Из книги понятно, что Пейдж и Брин на раннем этапе осознали: успех компании зависит от способности захватить и удержать собственный контроль над данными о поведении пользователей, которые собираются сервисом. Это был их самый большой актив. «Все эти годы данные, хранящиеся в логах, играли ключевую роль в эволюции поисковой системы, — пишет Леви. — Компания также использовала эти данные при разработке практически всех своих продуктов. При выпуске нового продукта они не просто отслеживали поведение пользователей, но и измеряли его в ходе бесчисленных экспериментов, чтобы протестировать новые решения и разнообразные улучшения. Чем больше узнавала система Google, тем больше новых маркеров можно было встроить в поисковую систему для повышения релевантности выдаваемых результатов» .

Повышение удобства пользования Google и релевантности результатов позволили ему стать самой популярной поисковой системой в интернете. К концу 1999 года компания выдавала результаты в среднем по 7 млн запросов в день, что приблизительно на 70 тыс. процентов больше, чем годом ранее . Теперь, когда Google доминировала в интернете, пришло время зарабатывать деньги. Компания быстро поняла, каким образом.

В 2000 году, сразу после переезда в просторный офис на Бэйшоравеню, 2400, в Маунтин-Вью, прямо по соседству с исследовательским центром Эймса (НАСА) и в нескольких минутах езды от стэнфордского кампуса, Пейдж и Брин нашли свою первую золотую жилу. Это была AdWords — таргетированная рекламная система, которая позволяла Google показывать рекламу на основании поисковых запросов. Она была проста и эффективна: рекламодатель выбирал ключевые слова, и, если они появлялись в цепочке запроса, Google показывал рекламу вместе с результатами поиска, однако деньги получал лишь при условии, что пользователь переходил по ссылке.

Логи поисковых запросов были принципиально важны для AdWords. Компания знала: чем лучше она будет понимать намерения и интересы пользователей, когда те нажимают кнопку «искать», тем эффективней сможет подбирать для них релевантных рекламодателей и за счет этого повышать вероятность перехода по рекламной ссылке. AdWords изначально была довольно примитивной: просто сопоставляла ключевые слова. Ей не всегда удавалось точно угадать интересы человека, но она была близка к этому. Со временем система Google все чаще попадала в цель, поэтому предлагала больше релевантной рекламы и зарабатывала больше кликов и денег для компании. Учитывая количество поисковых запросов (сотни млн в день), даже незначительное повышение вероятности, что пользователь перейдет по рекламной ссылке, существенно увеличивало доходы компании. В последующие годы Google жадно собирала все больше и больше данных для повышения эффективности рекламной программы. «Логи были на вес золота — пользуясь их данными, мы выставляли счета нашим рекламодателям», — объяснял Дуглас Эдвардс .

И действительно, деньги потекли рекой. В 2001 году Google наняла Шерил Сэндберг, бывшего председателя штаба Ларри Саммерса, главы казначейства во время президентства Клинтона. Ей было поручено развитие и управление рекламным бизнесом компании, в чем она преуспела, превзойдя все ожидания. С таргетированной системой, основанной на пользовательском поведении, доход от рекламы подскочил с $70 млн в 2001 году до $3,14 млрд в 2004-м, в основном благодаря тому, что нужная реклама всплывала в нужное время перед нужным пользователем . Программа была сродни новой форме алхимии: Google превращала бесполезные обрывки информации в горы золота .

Поджаренное мясо девушек

Пока инженеры компании выжимали максимум персональной информации о пользователях, число которых прирастало миллионами, ее руководители тревожились, что любая утечка информации об этих операциях может обернуться непоправимым бедствием для имиджа. Пейдж в особенности был обеспокоен тем, что Google может в будущем потерять пользователей, если те узнают, каким образом компания использует свои поисковые сервисы . Краеугольным камнем корпоративной политики стала защита этого секрета от посторонних .

Пейдж с параноидальным упорством противился раскрытию любой информации. По его настоянию политика конфиденциальности компании была изложена кратко и расплывчато, вспоминает Дуглас Эдвардс в книге «Мне повезет»: «Меня всегда расстраивало нежелание Ларри вынести на общее обсуждение политику конфиденциальности. Я был убежден, что мы можем начать с базовой информации и создать информационный центр, который откровенно и четко объяснил бы пользователям, на что они идут, отправляя запрос в Google или в любую другую поисковую систему. Те, кому это действительно важно, увидели бы нашу прозрачность. Пусть бы им не понравилась наша политика по сбору и хранению информации, но они бы как минимум о ней знали. Тогда с другой поисковой системой они бы шли на риск, понимая, что политика наших конкурентов могла быть еще хуже нашей» .

Пейдж видел все иначе.

Основатель компании хотел полной секретности. Его паранойя достигла таких высот, что его уже начал беспокоить висевший в вестибюле офиса в Маунтин-Вью дисплей, на котором в реальном времени отображались случайным образом поисковые запросы со всего мира. «Журналисты, приходившие в Google, останавливались в вестибюле, завороженные этим подсматриванием в новую реальность, и впоследствии воспевали международное влияние Google и усиление роли поисковых систем в нашей жизни. Посетители буквально впадали в транс и, расписываясь для получения временного пропуска, не отрывали глаз от дисплея, нисколько не заботясь о том, чтобы прочесть подписываемое соглашение о неразглашении, — пишет Эдвардс. — Ларри никогда не нравился этот дисплей с запросами. Он постоянно следил за градусом общественного мнения по вопросу утечки информации, и прокрутка запросов на дисплее вызывала у него тревогу». Пейдж опасался, что этот дисплей слишком много сообщал посетителям о том, чем на самом деле занимается его компания.

Как ни странно, широкая общественность получила уникальную возможность увидеть, сколь приватную информацию хранят в своих логах поисковые системы, совершенно случайно, благодаря доживающей свой век устаревшей интернет-компании. В августе 2006 года AOL, гигантский доисторический интернет-провайдер, выложил в открытый доступ несколько гигабайтов анонимных поисковых логов: 20 млн поисковых запросов от 657 тыс. пользователей за трехмесячный период. Результаты поиска выдавались системой Google, так как компании принадлежали 5% AOL и она управляла ее поисковой системой .

Пейдж считал эти логи прибыльным, но взрывоопасным активом, так как, оказавшись в открытом доступе, они могли бы угрожать основному бизнесу компании. Команда исследователей в AOL думала иначе: они выложили часть логов с благим намерением поддержать социальные исследования. С точки зрения общественности, это был хороший шаг. Однако для AOL и, соответственно, для Google выложенные логи означали фиаско в глазах общественности, так как проливали свет на объем и систематичность вторжения в личное пространство, на котором строилась экономика поисковых систем.

В ответ на общественное негодование AOL заявила, что ее инженеры анонимизировали лог, заменив информацию о персональных аккаунтах случайными цифрами. Однако журналисты быстро обнаружили, что идентификационные номера личных аккаунтов легко восстановить, — достаточно сделать несколько поисковых запросов. Личность одного из таких пользователей с номером 4417749 была легко установлена парой предприимчивых репортеров New York Times: это была пожилая женщина из сельской местности Джорджии.

Номер 4417749 сделал сотни поисковых запросов за трехмесячный период по различным темам: от «онемение пальцев» до «мужчина холостяк 60» и «собака, которая метит все вокруг». И так, поиск за поиском, клик за кликом, личность пользователя AOL под номером 4417749 все легче было разглядеть. У него встречаются такие запросы, как «виды в Лилберн, Джорджия», упоминаются несколько человек с фамилией Арнольд и «дома на продажу район озера шэдоу графство гвиннет джорджия». Большого расследования не потребовалось, чтобы по этим данным выйти на Тельму Арнольд, 62-летнюю вдову, проживающую в Лилберне, штат Джорджия, которая регулярно ищет информацию о заболеваниях близких и любит трех своих собак.

Данные из логов AOL показали кое-что еще. Многие поисковые запросы имели исключительно интимный, унизительный, тревожный и даже потенциально наказуемый характер. Среди обыденных запросов о ресторанах, телепередачах и отзывах на цифровые камеры встречаются связанные с заболеваниями и советами о том, что делать «утром после изнасилования», а в некоторых случаях запросы, казалось, указывали на психически неустойчивых пользователей на грани совершения жестоких и опасных поступков. Чтобы в полной мере осознать личный характер поисковых запросов, которые сейчас находятся в общем доступе, приведу выдержки из логов.

Пользователь 2281868

«как уничтожить демонов, живущих этажом выше»

«являются ли хип-хоп и рэп формой сатанизма»

«являются ли негры сатаной или демонами или гремлинами»

«секс с животными»

«имеют ли негры рентгеновское зрение»

Пользователь 6416389

«девушки откормленные на убой»

«поджаренное нежное мясо девушек»

«нарезание стейков из ягодиц девушек»

«задушенные и съеденные девушки»

«девушки нарезанные на стейки»

Пользователь 1879967

«я ем свою сперму и как долго она остается свежей»

«я использую свою сперму вместо крема после бритья»

«ненормально сохранять семя или сперму в стакан и выпивать его через неделю»

«я мажу лицо спермой, чтобы запахом привлеч девошек»

Я просматривал логи, и один из них привлек мое внимание. Он принадлежал пользователю 5342598 и содержал множество запросов о нераскрытом убийстве женщины в Сан-Хосе, равно как и способов определения, является ли человек серийным убийцей. Вот выдержка из этого канала:

Пользователь 5342598

«нераскрытые убийства в сан-хосе»

«нераскрытое убийство тары маровски»

«тара маровски найдена мертвой в машине»

«тара найдена мертвой в машине»

«нераскрытые преступления тара маровски»

«полиция сан-хосе нераскрытые дела»

«психологические тесты для заключенных»

«тест узнать являешься ли ты серийным убийцей»

Убил ли кого-то этот человек? Был ли он серийным убийцей? Был ли другой каннибалом? Верил ли на самом деле первый пользователь, что его соседи — демоны? Или же эти люди просто искали странные штуки в интернете? Ответить на эти вопросы невозможно. Запросы по убийству — удел правоохранительных органов, и поисковые логи действительно все чаще используются при ведении следствия.

Одно стало предельно ясно после публикации AOL: логи поисковых запросов давали неискаженную картину внутренней жизни людей со всей их странностью, постыдными пунктиками и личными страданиями, которые скрывались за деталями поиска. И Google владела всем этим.

Читайте также: