Куликовская битва где когда соотношение сторон кто участвовал кто был союзниками итоги

Обновлено: 25.06.2024

Куликовская битва 1380 года традиционно считается одной из крупнейших битв позднего Средневековья и по значению, и по размаху. Не касаясь первого, остановимся подробнее на втором её аспекте – размахе, попытавшись дать оценку численности войска, выставленного Дмитрием Ивановичем и его вассалами на Куликовом поле.

В условиях, когда не сохранилось ни точных указаний относительно мобилизационного потенциала северо-восточных русских княжеств, ни войсковых реестров, ни тем более росписи русских «полков» в битве, любые рассуждения относительно численности войска Дмитрия Ивановича и его союзников будут носить оценочный характер. Однако, обсуждение этой проблемы позволит определить некоторые рамочные ограничения, внутри которых численность коалиционного войска может быть считаться более или менее разумной, не фантастической и будет близка к реальной.

В отечественной историографии Куликовской битвы разброс оценок численности русского войска очень велик – от 100-150 тыс. до 30-50 или даже менее 1 тыс. бойцов.

Так сколько же было на самом деле?

Дореволюционная историческая наука придерживалась первого значения. Так, В.Татищев приводит в своей «Истории Российской» цифру в 400 тыс., М.Щербатов – 200 тыс, Н.Карамзин полагал, что рать Дмитрия Ивановича насчитывала «более 150 тысяч всадников и пеших. Столько же дает и С.Соловьев, который сравнивает сражение с «побоищем Каталонским, где полководец римский спас Западную Европу от гуннов». В «слишком 100 тысяч» определял численность рати Дмитрия Ивановича Д.Иловайский. Этой же точки зрения придерживались и русские военные историки, например, П.Гейсман и авторы коллективного труда по русской военной истории «Русская военная сила».

В советской историографии длительное время господствовала старая оценка численности русского войска в 100-150 тыс. бойцов. Так полагали, к примеру, авторы коллективных «Очерков истории СССР», ссылавшиеся при этом на летописные свидетельства, и Л.Черепнин. Этой же цифры много позже придерживался в очерке «Военное искусство» в коллективном труде «Очерки русской культуры XIII-XV веков» Б.Рыбаков.

Между тем ещё Е.Разин в своей классической «Истории военного искусства» пришёл к выводу, что «общая численность русской рати, вероятно, не превышала 50-60 тыс. человек». Эту оценку пересмотрел в сторону дальнейшего уменьшения один из наиболее авторитетных специалистов по истории русского военного дела эпохи Средневековья, А.Кирпичников. Он полагал, что на Куликовом поле собралось со стороны Дмитрия Ивановича самое большее 36 тыс. ратников, поскольку армия большей численности (100 или более тыс.) представляла бы собой «неуправляемую толпу людей, только мешающих друг другу». Особняком стоит мнение С.Веселовского, который отмечал, что на Куликовом поле было с русской стороны 5-6 тыс. чел. «во фронте». Сегодня сделаны попытки ещё более радикального пересмотра численности русской рати. Например, А.Булычев полагал, что в русском войске могло быть около 1-1,5 тыс. всадников, а вся рать вместе со слугами и обозниками составляла 6-10 тыс. чел.

Такой разброс оценок неудивителен, учитывая неудовлетворительное состояние источников по истории кампании 1380 года. На первый взгляд, их сохранилось достаточно много – это и летописные свидетельства, и литературные произведения. Но их ценность отнюдь неравнозначна. Касаясь первой группы источников, летописей, то здесь необходимо отметить, что первый, краткий, вариант летописного сказания о сражении, размещённый первоначально на страницах Троицкой летописи, написанной в Москве – «О великом побоище, иже на Дону», появляется в начале XV века, т.е очень скоро после самого сражения. До нас этот рассказ дошёл в Рогожском летописце и в Симеоновской летописи. Примерно в это же время составлен был и рассказ, помещённый на страницах Новгородской первой летописи младшего извода. Но, увы, все эти летописные свидетельства не дают практически никакой конкретной информации о чисто военных аспектах сражения. Пространная летописная повесть, содержащаяся, к примеру, в Воскресенской летописи, была создана много позже и несёт на себе отпечаток влияния сформировавшейся к тому времени литературной традиции освещения Куликовской битвы и носит ярко выраженный публицистический характер.

Более интересными, на первый взгляд, представляются литературные памятники – прежде всего «Задонщина» и знаменитое «Сказание о Мамаевом побоище». Первый памятник был создан, как полагают многие исследователи, в конце 1380-х или в самом начале 1390-х, т.е. непосредственно сразу после битвы. Однако, увы, в первоначальном виде до нас она не дошла и в силу особенностей жанра ни «Задонщина», ни тем более позднее «Сказание», созданное, видимо, в конце XV или в самом начале XVI века, не внушают доверия. Обрисовывая в целом достаточно полно общую картину событий, они дают явно завышенные цифры о количестве бойцов с обеих сторон. Так, «Задонщина» (по Синодальному списку) дает нам цифру в 300 тыс. «кованой рати», а «Сказание» (в Киприановской редакции) – и вовсе 400 тыс. «воиньства конного и пешего».

И поскольку имеющиеся в нашем распоряжении источники не позволяют сделать каких-либо определённых выводов о численности русского войска на Куликовом поле, остается прибегнуть к расчётам, исходя из косвенных свидетельств как современных источников, содержащих более или менее точные сведения об особенностях военного дела того времени, так и данных археологии и палеогеографии.

Для того, чтобы составить представление о примерных рамочных значениях численности рати Дмитрия Ивановича, можно посмотреть численность воинских контингентов, которыми располагали князья и отдельные «земли» в конце XIV – 1-й половине XV веков.

Применительно к 1-й половине XV века такие данные есть, и они представляются достаточно правдоподобными. Так, 3 июля 1410 года 150 русских воинов под началом воеводы нижегородского князя Данилы Борисовича Семена Карамышева и столько же татаринов царевича Талычя взяли и дотла разграбили Владимир. Соперник Василия Тёмного Дмитрий Шемяка имел в 1436 году около 500 дворян.

Литовский князь Острожский в 1418 году освободил литовского же князя Свидригайло из заключения с 500-ми же «дворянами». Другой же литовский князь, Александр Чарторыйский, не желая присягать Василию II, в 1461 году покинув Псков и увёл с собою «…двора его кованой рати боевых людеи 300 человекъ, опричь кошовых…».

Псковичи в 1426 году, во время конфликта с великим князем литовским Витовтом, послали на помощь осаждённой Опочке «снастной рати» 50 человек, а главная псковская рать во главе с посадниками Селивестром Леонтьевичем и Федором Шибалкиным вступили в бой с войсками Витовта, имея в своём распоряжении 400 бойцов. Князь Василий Юрьевич в 1435 году взял Вологду, имея «дружины» 300 чел.

Спустя 10 лет, зимой 1444-45 годов на западные рубежи Московского государства в отместку за поход русских на калужские места пришли литвины. Вдогон за ними пошли дворяне удельных князей можайского 100 человек, верейского – ещё 100 и боровского – 60 чел. По другим данным их было всего 300. Литовские же хроники говорят о 500 москвичах.

Т.о., численность «полков» в 1-й половине XV века, т.е. фактически сразу после Куликовской битвы измеряется сотнями, в лучшем случае немногим более 1-й тыс. бойцов. Княжеские «дворы» насчитывают по нескольку сот всадников, обычно от 300 до 500, но не более, владимирский «городовой» «полк» (а Владимир – город не из последних в этих местах) – тоже 500, отдельные же отряды мелких вотчинников с уделов не превышают и сотни.

Зная примерный порядок цифр (десятки и сотни, но никак не тысячи воинов), обратимся теперь к составу русского войска. Последняя по времени и наиболее обоснованная попытка проанализировать его была сделана А.Горским. Сопоставив содержащиеся в летописях и повестях сведения о составе рати Дмитрия Ивановича и сличив их с данными походов 1375 и 1386/1387 годов, исследователь пришел к выводу, что в состав рати Димитрия вошли отряды от Москвы, Коломны, Звенигорода, Можайска, Волока, Серпухова, Боровска, Дмитрова, Переяславля, Владимира, Юрьева, Костромы, Углича, Галича, Бежецкого верха, Вологды, Торжка, а также воинские контингенты, выставленные княжествами Белозерским, Ярославским, Ростовским, Стародубским, Моложским, Кашинским, Вяземско-Дорогобужским, Тарусско-Оболенским и Новосильским. К ним необходимо добавить также «дворы» князей-изгоев Андрея и Дмитрия Ольгердовичей и Романа Михайловича Брянского, и, возможно, отряд новгородцев.

Не исключал А.Горский также и участия в сражении (в полку Владимира Андреевича) отрядов из Елецкого и Муромского княжеств, а также с Мещёры. Анализ сведений наиболее ранних источников дает несколько иные, меньшие значения – 9 княжеских «дворов» и 12 «земельных» «полков» и, возможно, рязанцы (прончане – ?) и новгородцы.

Приняв во внимание эти данные и сведения о численности «дворов» и «земельных» «полков» (очень грубо считая княжеские «дворы» за 500 всадников каждый, а «земельные» «полки», составленные из мелких вотчинников, по 100), можно предположить, что общее количество выставленных Дмитрием Ивановичем ратников находилось между 6 и 15 тыс. человек.

Разброс очень большой. Сузить эти рамки позволяет знания, которыми мы располагаем на сегодняшний день относительно характера места сражения.

Обе рати были, скорее всего, конными. Настоящая пехота, пешцы, на Куликовом поле вряд ли присутствовала. Выдержать в течение нескольких дней 30-км марши непрофессиональное «земское» ополчение, собираемое время от времени и не имеющее соответствующей подготовки, было неспособно (если только оно не было посажено на телеги для большей маршевой скорости – такая практика, судя по более поздним временам, существовала. Но в таком случае оно неизбежно будет малочисленным). Возможно, что часть русских всадников могла спешиться. Это маловероятно, хотя полностью исключить такой вариант нельзя. Во всяком случае, среди находок оружия на Куликовом поле найден наконечник одной рогатины, которая была вооружением русских пешцев.

Можно с высокой степенью уверенности утверждать, что и для 15-16 тыс. войска Куликово поле было слишком мало – при размерах поля 1,5 на 1 км более или менее свободно действовать на нем могли в лучшем случае примерно 5-6 тыс. всадников (т.е. мы видим цифру, названную в порядке предположения С.Веселовским). Эту цифру мы и считаем наиболее отвечающей как условиям боя, так и тактике того времени, а, значит, и наиболее вероятной. И если полагать названные в «Задонщине» и в т.н. «Синодике Успенского собора», который был опубликован Н.И. Новиковым, списки русских потерь (11 воевод и примерно 400-500 «бояр», т.е. мелких вотчинников, являвшихся под княжеские знамена «конно, людно и оружно», во главе небольшой, 3-5 чел. свиты) соответствующими в общих чертах действительности, то потеря в битве только убитыми не менее 10% опытных, профессиональных воинов, подготовка которых длилась десятилетиями, должна была расцениваться как очень тяжелая.

Виталий Пенской, «О численности войска Дмитрия Ивановича на Куликовом поле», Военное дело Золотой Орды: проблемы и перспективы изучения. Казань, 2011

Если исходить из работ В.В. Пенского, А.А.Горского, версии О.В. Двуреченского, т о получается, что численность ратей Донского была 10 -15 тыс. воинов. И тогда возникает вопрос, а сколько было у Мамая?

Как правило, считается, что у ордынского беклярбека было или равное с Дмитрием число бойцов или значительно больше. Военный историк Древней Руси В. В. Каргалов, основываясь на данных «Сказания о Мамаевом побоище» и подсчётах академика. Б. А. Рыбакова, оценивал численность войска Мамая в «300 тыс. воинов», а русской рати — в «примерно 150 тыс. человек». Иначе и быть не могло. Что- то из серии «Нас мало, но мы в тельняшках». Но вопросы остаются. Численность нереальная.

Более ранние русские источники сообщают следующие: Суздальская летопись по Академическому списку «ордыньскыи князь Мамаи. събравъ воя многы поиде на великого кнзя Дмитрея Ивановичя».

Новгородская Первая Летопись: «ордыньскыи кнзязь Мамаи. събравъ воя многы. поиде на великого князя Дмитрея Ивановичя».

Летописная повесть уже упоминает ряд подробностей: «Прииде ордынский князь Мамай съ единомысленики своими, и съ всеми прочими князьми ордынскими, и съ всею силою татарскою и половецкою, еще же к тому рати понаимовав бесермены, армени, фрязи, черкасы, и ясы, и буртасы». Здесь уже описан состав войск Мамая, что создает впечатление огромной силы и этакого «интернационала».

Очевидно то, что Мамай явно не торопился дать бой Дмитрию. Московский князь имел достаточно времени, что бы собрать приличное войско и выдвинутся навстречу противнику. Войско в 5-10 тыс. по тем временам считалось хорошей военной силой. Существует мнение, что Мамай ждал отрядов литовского Ягайло и рязанского Олега для того что бы соединится с ними и двинутся на Дмитрия. Эта версия как раз и говорит о недостаточности сил у ордынского темника и его неуверенности в прямом противостоянии с московским князем. Косвенным подтверждением этому, служит выжидательная позиция Олега Рязанского. В « Сказании о Мамаевом побоище» есть фраза рязанского князя: «И ныне аз то мыслю: которому их Господь поможеть, тому и аз приложуся!» Вероятнее всего, Тохтамыш в 1382 году учел ошибки Мамая и стремительным ударом разорил Москву, тем самым не дав Донскому собрать войска. Скорее всего, пассивную позицию беклярбека и его желание соединится с Олегом и Ягайло, можно объяснить меньшим числом бойцов, по сравнению с московским войском.

Во-вторых, Дмитрий предпринял далекий, почти за 300 км от Москвы, рискованный поход навстречу Мамаю. Логика действий московского командования вполне понятна: не дать соединится союзникам, и разбить поодиночке. Вполне возможно, что и войско Мамая не успело полностью собраться. Подобную мысль высказывает Р.Ю.Почекаев; «В отличие от собственных войск беклярибека, которые так и не подоспели к битве, наспех навербованные наемники не имели ни единого командования, ни представления о стратегических замыслах и тактических приемах Мамая и представляли собой разобщенное и разноязычное скопление вооруженных людей». В пользу версии о том, что ордынский темник не успел собрать все свои войска, может служить то, что в октябре-ноябре 1380 года состоялась битва с Тохтамышем на Калке, и Мамай имел силы для оказания сопротивления своему противнику.

В данном случае риск может быть оправдан только тем, что москвичи владели информацией о состоянии дел у ордынского темника и количеством войск в его распоряжении. Информацию русское командование получало постоянно, из разных источников, и на разных этапах компании. Вначале Дмитрию сообщили о намерениях беклярбека идти походом на Русь, причем сообщили заранее. Согласно « Летописной повести» это сделал Олег Иванович, что может служить подтверждением выжидательной позиции рязанского князя. Далее источники упоминают Захария Тютчева, который «пославъ скоро вестника тайно к великому князю». Уже в ходе боевых столкновений, предшествующих битве, сведения добывают разведчики «Петр Горьскый да Карп Олексин». Во время очередного столкновения «сторожей», татарские разведчики сообщают Мамаю: «князей русскых въинство четверицею болши нашего събраниа».

Итак, вероятнее всего, такой дальний поход был основан на информации, в которой фигурировала цифра ордынского войска и эта цифра была ниже, чем численность московских отрядов. Сомнительно чтобы такие опытные военачальники как московские бояре и князья решились бы на подобный шаг, не будучи уверены в превосходстве своих сил.

В-третьих, Куликовская битва является уникальным сражением. Уникальность ее заключается в том, что победа была одержана в открытой схватке, лицом к лицу. Особенность сражения на Дону еще и в том, что русские войска перешли реку. Как правило, до и после Куликовского сражения, татар встречали у рек, не давая им переправится. Примеры Вожи, Алексина, Угры тому подтверждение. Говоря спортивным языком, играли вторым номером. Об этом очень хорошо сказал Ю.Крижанич в XVII веке, рекомендуя как действовать против современных ему крымских татар: «При этом особенно следует опасаться давать татарам генеральную битву в чистом поле, где они могут окружить нас со всех сторон; нам полезно вступать с ними в битву не в ином месте, как, например, у речных переправ или же в теснинах близ леса, укрепления и т. п». Кстати, крупная победа при Молодях в 1572 году была одержана при помощи гуляй-городов.
Без сомнений, москвичи использовали особенности ландшафта Куликова поля, без сомнений, он сыграл свою роль в победе русского войска, но оставлять, за спиной реку был крайне рискованно. На такой шаг можно было решиться, учитывая еще и численный перевес русского войска.

В-пятых, говорить о подавляющем численном преимуществе московских ратей, думаю, не стоит. Сам ход сражения и потери русского войска свидетельствуют о том, что превосходство было не намного больше. Вполне вероятно, что в начале похода, фигурировала в донесения одна цифра Мамаева войска, в реальности, уже на месте, она оказалась больше. Косвенно об этом говорят сомнения русских воевод по поводу перехода реки: « Овии глаголаше: «Поиди, княже, за Дон». А друзии реша: «Не ходи, понеже зело умножишася врази наши, не токмо татарове, но и литва, и рязанци».

Если исходить из численности русских войск в пределах в 5-10 тыс., но не более 15 тыс. то Мамаевых татар можно оценить примерно равной, около 15 тыс.

Здесь следует вернуться к истокам- дружина князя составляла около 300 дружинников, разумеется конных. То есть у Андрея и Дмитрия Ольгердовичей было около 600 всадников. В засадном полку было не более 300 всадников.

Вообще, тактика сражения копирует наставления византийского императора Маврикия"Стратегикон" о построении конного войска и использования засадного полка. Следует вспомнить и наставление императора о численности войска- преимущественно конное войско- 15 тыс. из них 5тыс. собственно конницы, а 10 тыс. пехота, как основа боевого порядка.

Эти цифры приблизительные и гипотетические и нуждаются в дальнейших исследованиях. Но это уже другая тема.

Сразу после битвы была поставлена задача пересчитать, «сколько у нас воевод нет и сколько молодых [служилых] людей». Московский боярин Михаил Александрович сделал печальный доклад о гибели более 500 бояр( вернее детей боярских) (40 московских, 40—50 серпуховских, 20 коломенских, 20 переяславских, 25 костромских, 35 владимирских, 50 суздальских, 50 нижегородских, 40 муромских, 30—34 ростовских, 20—23 дмитровских, 60—70 можайских, 30—60 звенигородских, 15 углицких, 20 галицких, 13—30 новгородских, 30 литовских, 70 рязанских)

Потери большие,но учитывая численность войска , не ужасные.
Победа на Дону имела огромное значение не только в психологическом плане, но и с точки зрения военной стратегии. И это ни как не зависит от того, сколько войск было у Мамая, а сколько у Дмитрия. Даже если исходить из численного превосходства московских войск над татарами, то этим превосходством надо было воспользоваться, что и продемонстрировало русское командование. По сравнению с аналогичными сражениями против татар, Донская победа отличалась рядом особенностей. Во-первых, впервые со времен Калки русские войска ушли так далеко и навязали сражение противнику. Во-вторых, победили самого Мамая «делателя царей» и возможно, на Дону погиб и его хан, что, в конечном счете, послужило поводом для окончательного разгрома Тохтамышем ордынского темника. В-третьих, на всех этапах компании прослеживается четкая и последовательная стратегическая линия русского командования целью, которой было не дать соединится Мамаю с союзниками и разбить его в момент сбора войск. В данном случае воспользоваться численным преимуществом своих войск является грамотным и разумным решением. И еще раз повторюсь, в независимости от того, сколько войск было у Донского и каков масштаб сражения, Донская победа является значимым событием Русской истории

Двуреченский О. В. Археологические исследования на месте Донского сражения

Веселовский С. Б. Из курса лекций аспирантам МГИАИ о методике научных исследований // Веселовский С. Б. Труды по источниковедению и истории России периода феодализма. — М., 1978. — С. 268—269.

В 1359 г. в ходе эпидемии чумы престол московский по воле судьбы достался девятилетнему мальчику Дмитрию Ивановичу. Еще ни разу на подвластной Орде Руси не давали золотой ярлык на великое княжение Владимирское ребенку. Поэтому суздальско-нижегородский князь Дмитрий Константинович поехал в Орду и выпросил себе золотой ярлык. Впрочем, в этом деле Дмитрия Константиновича не поддерживали даже собственные родичи, а московские бояре и митрополит Алексей в 1362 г. добились возвращения золотого ярлыка в Москву. Очевидно, тогда же юный московский князь Дмитрий посетил Золотую Орду.

Соперничество московского и нижегородского правителей кончилось в 1367 г. миром и даже союзом. Московский князь Дмитрий обещал помочь Дмитрию Суздальско-Нижегородскому подавить выступление его мятежного брата. Суздальско-Нижегородский князь выдавал за Дмитрия Московского свою дочь и признавал его «братом старейшим». Союз с Суздальско-Нижегородским княжеством был очень важен, ибо Москва готовилась к войне с Тверью.

В преддверии войны в Москве за 2 года воздвигли каменный кремль (1367). Строили его после «всесвятского» пожара (произошел вдень памяти всех Святых, отсюда и его название) из белого камня известняка и больших кирпичей. Известняк возили зимой на санях, а летом по реке из каменоломен, расположенных у села Мячкова в 30 км от столицы. Некоторые исследователи считают, что новый Кремль был не весь каменный, частично он сохранял деревянные конструкции. Однако в Низовой Руси это была первая каменная крепость. Она говорила о мощи и богатстве московских правителей.

В свою очередь, с конца 1350-х гг. в Золотой Орде шла большая междоусобица. Источники называют ее «великой замятней». Орда раскололась. В поволжской ее части ханы менялись, чуть ли не каждый год. В южной – Причерноморской Орде укрепился теневой правитель Мамай. Он был темником и правил от имени малолетних ханов-Чингизидов. В годы «великой замятни» Орда очень ослабла. В 1362 г. в битве у Синих Вод ее разгромил Ольгерд и отнял Южную Русь. Но хуже внешних поражений были внутренние заговоры и смуты. Они терзали страну, лишали ее прежней силы. За два десятка лет на престоле Волжской Орды побывало более 20 чингизидов. Центральная власть ослабела. Многие царевичи и мурзы привыкли жить разбоем. Воспользовавшись «замятней» в Орде, тверской князь Михаил Александрович решил испросить себе золотого ярлыка. Так же Михаил рассчитывал на военную помощь своего родственника - великого князя Литовского и Русского Ольгерда (Ольгерд был женат на тверской княжне.)

В ходе борьбы за золотой ярлык тверской князь Михаил угодил на время в московскую темницу. Михаил приехал в 1368 г. в Москву на переговоры под «гарантии» своей безопасности, данные митрополитом Алексеем, но был арестован. Конечно, Михаила пришлось вскоре отпустить, и борьба продолжилась с участием в ней Литвы. Разные ордынские ханы тоже оказались участниками русской усобицы. Одни из них поддерживали Тверь, а другие - Москву.

Ольгерд совершил два похода в московские пределы. Московские летописи назвали вторжения Ольгерда первой и второй Литовщиной. В обоих случаях Ольгерд выжигал окрестности Москвы и осаждал город. Но взять новый Кремль он не сумел. Тем временем Михаил Тверской получил золотой ярлык (1371), но жители Владимира не пустили его в свой город. А московский князь Дмитрий заявил: «К ярлыку не еду, а в землю на княжение на великое не пущаю».

В 1371 г. князь Дмитрий Московский съездил на юг Орды к темнику Мамаю. Мамай отступился от Михаила Тверского. И уже В 1375 г. московские полки с благословения митрополита Алексея осаждали Тверь. В союзе с Москвой выступили Ярославское, Суздальско-Нижегородское, Ростовское княжества и ряд других уделов. Поддержал Дмитрия Московского и один из удельных тверских князей – кашинский. В итоге, по договору 1375 г., золотой ярлык остался у московского князя. Великое княжение Владимирское признавалось «вотчиной» московских князей. Тверской князь Михаил назвал себя вассалом - «братом молодшим» Дмитрия Московского.

Был в московско-тверском договоре 1375 г. и еще один значимый момент. «Если переменит Бог Орду» и начнет воевать с ней московский князь, то тверской монарх должен был тоже выступить против Орды. Так Москвой был совершен первый шаг не только к собиранию вокруг себя русских земель, но и в подготовке борьбы за их освобождение от Орды. В целом, в ходе соперничества за золотой ярлык с Тверью Москва упрочила свои позиции. Авторитет и силы князя Дмитрия Ивановича выросли.

Однако главным событием русской истории XIV в. стала Куликовская битва. Ей предшествовало два столкновения с ордынцами. В 1377 г. царевич Арапша (хан Араб-шах) готовился к набегу на нижегородские земли. Сведения об этом просочились на Русь. Навстречу Арапше вышло объединенное войско из нижегородцев, владимирцев, москвичей, муромцев, ярославцев. Арапша не появлялся. Воины сняли доспехи. Начали охотиться в окрестных лесах, веселились и пировали в лагере у реки Пьяны. Князь Дмитрий Московский решил, что набег Арапши не состоится, и уехал в свою столицу. В итоге неожиданное нападение татар привело русских к поражению. Был разграблен оставшийся без защиты Нижний Новгород. Пострадали и другие города.

На следующий 1378 год Мамай отправил на Русь новое войско под командованием мурзы Бегича. На реке Воже разыгралась битва. На этот раз московские войска во главе с Дмитрием действовали слаженно и решительно. Ордынцы были разбиты и бежали. Поражение татар на Воже не способствовало укреплению авторитета Мамая. Темник собирался взять реванш. Он привык к власти и не хотел ее терять, а между тем хан Тохтамыш ставленник могучего среднеазиатского эмира Тимура уже начал собирать ордынские улусы в свой кулак. Лишь громкая победа давала Мамаю шанс устоять в борьбе с Тохтамышем за Орду.

Тохтамыш был потомок Батыева брата - Орды Ичена. Выгнанный из Заяицкой Орды, он вернул себе ее престол, а также захватил престол в Волжском улусе с помощью среднеазиатского могущественного правителя Тимура Ланга (Хромца), известного в Европе как Тамерлан. Вассал Тамерлана Тохтамыш надеялся восстановить единство и силу Золотой Орды.

Близилось решающие столкновение. Осенью Мамай повел на Русь 150-тысячное войско. В Кафе, генуезской колонии в Крыму (современная Феодосия), Мамай нанял отряд закованной в латы западноевропейской пехоты. Темник заручился так же союзом с великим литовским князем Ягайло Ольгердовичем и рязанским князем Олегом. Но союзники не спешили на соединение с Мамаем, они выжидали. Ягайле невыгодно было ни усиление Москвы, ни победа Орды. Олег же был вынужден играть роль союзника, чтобы спасти от разграбления свою землю. Рязань ближе всего находилась к Орде. Олег сообщил татарам броды на Оке, а Дмитрию Московскому о пути продвижения татар.

Навстречу ордынцам вышло многочисленное - до 150 тыс. - русское войско. (Правда, многие историки считают, что численность и татар, и русских летописцами завышены). Никогда еще Русь не выводила на брань такого числа воинов. Шли к Дону дружинники и ополченцы из многих русских земель. Не было среди них тверских, рязанских, нижегородских и новгородских полков, хотя не исключено, что отдельные жители этих земель в битве на Куликовом поле участвовали. Из Литвы поддержать Дмитрия пришли с полками два брата Ягайлы - старшие сыновья Ольгерда православные князья Дмитрий и Андрей, сидевшие в Брянске и Полоцке.

Дмитрия Московского и его двоюродного брата Владимира Серпуховского благословил на бой с татарами русский монах-подвижник, основатель Троицкого монастыря Сергий Радонежский. Его устами русская церковь впервые призвала к борьбе с Ордой. Наверное, поэтому так почитаема на Руси память св. Сергия. Два инока Троицкого монастыря в прошлом бояре – Пересвет и Ослябя отправились вместе с русским войском навстречу ордынцам. Благословение Сергия было очень важно для князя Дмитрия Московского. У него был конфликт с новым русским митрополитом Киприаном. Князь выгнал митрополита из Москвы, а тот наложил на Дмитрия анафему (проклятие).

Кровопролитное сражение случилось8 сентября 1380 г. (Кстати, некоторые современные историки сомневаются в том, что битва происходила на Куликовом поле у Дона. Об этом необходимо упомянуть, так как до сих пор, несмотря на все старания археологов, на Куликовом поле не найдено вещественных «подтверждений» битвы: ни могильников, ни оружия - только одна кольчуга и шлем. Отдельные историки (например, В.А.Кучкин) предполагают, что, возможно, битва была в Москве на Кулишах). Помимо Дмитрия, непосредственно битвой руководили его двоюродный брат Владимир Серпуховской и воевода из Галицко-Волынской земли Дмитрий Боброк. Русские полки построились традиционным для себя строем - орлом. Но при этом оставили в засаде и в резерве около трети войска. Мосты через Дон русские сожгли по предложению литовских князей, чтобы у слабых духом не появилось искушение бежать с поля битвы.

Бой начался поединком богатырей: монаха Александра из Троице-Сергиевой обители (в прошлом жителя великого княжества Литовского и Русского, брянского боярина - Пересвета) и ордынского богатура Челубея. Витязи поразили друг друга копьями, Челубей упал на землю, конь русского богатыря принес мертвого седока в свой стан.

Татарские всадники пошли в атаку. Они смяли русский Сторожевой полк. Великий князь Дмитрий сражался в доспехах простого война в Передовом полку. Воины этого полка почти все пали. Дмитрия после боя с трудом нашли: князь лежал без сознания, придавленный срубленным в схватке деревом. Ордынцам вначале удалось прорвать левый русский фланг. Они устремились в тыл Большому полку. Однако здесь им путь перекрыл перестроившийся Большой полк и резервные отряды.

Затем неожиданно на татар обрушился многочисленный Засадный полк во главе с Владимиром Серпуховским и Дмитрием Боброком. Нукеры Мамая побежали, сметая собственные подкрепления. Не спасла Мамая ни восточная конница, ни генуэзские наемники-пехотинцы. Мамай был разгромлен и бежал.

Русские встали, как тогда говорили, «на костях», то есть за ними осталось поле боя. Они одержали победу. Преследовать Мамая Дмитрий, прозванный с тех пор Донским, не стал.

У реки Калки остатки Мамаева войска были вторично разбиты ханом Тохтамышем. Мамай пытался укрыться в генуэзской колонии Кафе, но горожане убили темника, желая завладеть его казной.

Князь Дмитрий Донским благополучно вернулся со своим воинством на Русь. Правда, русские полки понесли немалые потери. Летописец писал: «Оскуде бо вся Русская земля от Мамаева побоища за Доном».

Победа на Куликовом поле не принесла Северо-Восточной Руси освобождения от ига. Хан Тохтамыш, объединивший под своей властью Золотую Орду, требовал от Руси покорности. В 1382 г. он взял обманом Москву, сжег ее и убил жителей.

Пострадали от нашествия Тохтамыша и другие русские земли. Навстречу хану вышел с войском двоюродный брат Дмитрия Донского - Владимир Серпуховской. После Куликовской битвы его прозвали Владимиром Храбрым. Не дожидаясь битвы с ним, хан Тохтамыш ушел в степь, но русские княжества были вынуждены признать вновь свою зависимость от Орды.

Однако со временем (в первой половине XV в.) выплата дани стала нерегулярной, а судьбой золотого ярлыка ханы почти не владели: ярлык находился в руках московских князей. Сама Золотая Орда не сумела восстановить былого единства и мощи. Орда слабела и раскалывалась. Ее поглощали внутренние междоусобные брани. В конце концов, к середине XV в. Золотая Орда распалась на Крымское ханство, Казанское ханство, Большую Орду, Ногайскую Орду и Сибирское ханство. Большая Орда претендовала на наследие Золотой, стремилась сплотить вновь татарские ханства. От Руси Большая Орда требовала дани, но великие князья Московские и Владимирские платили ей настоящий ордынский выход редко. Чаще ограничивались так называемыми «поминками» (подарками). Вопрос о падении ига стал уже вопросом времени.

Вскоре после нашествия Тохтамыша Дмитрий Иванович отправил в Орду своего сына Василия, чтобы тот получил для него ярлык. После выполнения условия о возобновлении выплаты дани, ярлык остался у Дмитрия. Перед смертью он завещал великое княжение своему сыну Василию как «отчину». Василий продолжил политику, направленную на расширение московского княжества. В 1390 году он отправился в Орду и купил там ярлык на нижегородское княжество, кроме того, в состав Москвы вошел Муром. В орбиту московской политики постепенно вовлекалась Рязань. Сын Олега рязанского Федор был женат на сестре Василия.

Тем не менее, при постоянных междоусобицах в Орде московскому князю трудно было сохранить хорошие отношения с татарами. После нашествия на Москву 1382 года, Тохтамыш недолго правил Ордой. Он поссорился со своим благодетелем - самаркандским властителем Тимуром (Тимур Ланг (хромец) - Тамерлан). Укрепившись в Орде, Тохтамыш решил не быть более вассалом Тимура. Тот двинул свои полки на Орду. Не помог Тохтамышу и союз с могущественным великим князем Литвы Витовтом. Решающую битву на р. Ворскле (1399 г.) Витовт и Тохтамыш проиграли. В той битве, кстати, пало немало героев Куликовской битвы, погиб, например, воевода Дмитр Боброк.

В ходе борьбы Тимура и Тохтамыша страшным опасностям подвергалась Русь. В 1395 г. Тамерлан вторгся в ее пределы и сжег Елец. Все были в ужасе… Навстречу неприятелю вышло войско во главе с московским князем, но надеялись не столько на оружие, сколько на молитву и чудо. Битвы не случилось: Тамерлан вернулся на Восток, азиатского завоевателя манили богатства азиатских стран. Русские приписали удачу чуду, сотворенному иконой Богоматери. Силы Руси были истощены не случайно, наметившийся было союз Москвы и литовского князя Витовта, не состоялся. На этом напасти не кончились. Ставленник Тимура золотоордынский хан Едигей разорил Русь в 1408 г. Были взяты Нижний Новгород, Ростов, Дмитров, Серпухов. Вокруг Москвы хан все пожег и захватил многотысячный полон. Но белокаменный Кремль на этот раз устоял и, получив дань, Едигей ушел в Орду…

Зарубежные исследователи в массе своей оценивают итоги княжения Дмитрия скромно: попытка освобождения Руси не удалась.

Большинство отечественных ученых считает время Дмитрия Донского поворотным в русской истории: был решен вопрос об объединяющем Северо-Восточные русские земли центре - им окончательно стала Москва. Характер зависимости Руси после Куликовской битвы стал меняться - иго неуклонно слабело. Однако и среди российских историков есть противники такого взгляда. Ниже - аргументы обоих подходов.

Н.И. Костомаров о князе Дмитрии Донском и его времени:

«Княжение Дмитрия Донского принадлежит к самым несчастным и печальным эпохам истории многострадального русского народа. Беспрестанные разорения и опустошения то от внешних врагов, то от внутренних усобиц, следовали одни за другими в громадных размерах. Московская земля, не считая мелких разорений, была два раза опустошаема литовцами, а потом потерпела нашествие Орды Тохтамыша; Рязанская земля — страдала два раза от татар, два раза от москвичей и была приведена в крайнее разорение; Тверскую - несколько раз разоряли москвичи; Смоленская - терпела и от москвичей, и от литовцев; Новгородская земля - понесла разорение от тверичей и от москвичей. К этому присоединились физические бедствия (эпидемия чумы, засухи 1365, 1371, 1373 гг. и голод, пожары).

Сам Дмитрий не был князем, способным мудростью правления облегчить тяжелую судьбу народа; действовал ли он от себя или по внушению бояр своих, - в его действиях виден ряд промахов. Следуя задаче подчинить Москве русские земли, он не только не умел достигать своих целей, но даже упускал из рук то, что ему доставляли обстоятельства; он не уничтожил силы и самостоятельности Твери и Рязани, не умел и поладить с ними. ; Дмитрий только раздражал их и подвергал напрасному разорению ни в чем не повинных жителей этих земель; раздражил Орду, но не воспользовался ее временным разорением. не предпринял мер к обороне против опасности (в 1382); и последствием всей его деятельности было то, что разоренная Русь опять должна была ползать и унижаться перед издыхающей Ордой».

С.М. Соловьев о князе Дмитрии и его времени:

«В 1389 г. умер великий князь московский Димитрий, еще только 39 лет от рождения. Дед, дядя и отец Димитрия в тишине приготовили богатые средства к борьбе открытой, решительной. Заслуга Димитрия состояла в том, что он умел воспользоваться этими средствами, умел развернуть приготовленные силы и дать им вовремя надлежащее употребление. Лучшим доказательством особенно важного значения, придаваемого деятельности Димитрия современниками, служит существование особого сказания о подвигах этого князя, особого, украшено написанного жития его.

Важные следствия деятельности Димитрия обнаруживаются в его духовном завещании; в нем встречаем неслыханное прежде распоряжение: московский князь благословляет старшего своего сына Василия великим княжением Владимирским, которое зовет своей отчиной. Донской уже не боится соперников для своего сына ни из Твери, ни из Суздаля.

Говоря о важном значении княжения Димитриева в истории Северо-Восточной Руси, мы не должны забывать о деятельности бояр московских: они, пользуясь обстоятельствами, отстояли права своего малолетнего князя и своего княжества. Последний не остался неблагодарен людям, которые так сильно хотели ему добра. »

Куликовскую битву также называют Мамаевым или Донским побоищем — в честь врага и места сражения. Это событие произошло в 1380 году и стало поворотным в истории борьбы Руси против монголо-татарского ига. И хотя окончательно захватчик был разгромлен только к концу XV века, этот бой вселил в народ и князей веру в то, что иго может быть уничтожено, а свобода — возвращена.

Предпосылки и предыстория

Со времени своего основания в Древнерусском княжестве регулярно возникали противоречия и стычки между князьями отдельных стран. Правители делили собственные владения между сыновьями, те пытались захватить соседские владения или «сменить» престол на более выгодный. Это привело к сильной раздробленности и отсутствию согласия между князьями.

Монгольское нашествие 1236−1242 годов особенно сильно продемонстрировало проблемы государства. Невозможность договориться и прийти на помощь друг другу, слабость князей стали причиной разорения городов и установления более чем на 2 века монголо-татарского ига и ханской власти.

Только в начале XIV века началось укрепление государства и усиление княжеской власти, простые люди увидели, что могущество хана не безгранично. В этом помогла Куликовская битва.

Предпосылками для нее послужили следующие события:

Ослабление ханской власти в Золотой Орде из-за внутренних неурядиц и споров.
Назревание в обществе желания освободиться от захватчиков, объединить земли.
В 1371 году ярлык на княжение во Владимире был отдан Михаилу Александровичу Тверскому. В ответ на это князь Дмитрий Иванович (будущий Донской) объявил, что не будет получать ярлык, а Михаила на княжение не пустит. Через 3 года Дмитрий отказался и от выплаты дани.
В 1374 (или 1375) году прибывшие в Нижний Новгород послы от Мамая были перебиты жителями.
Русская армия одержала ряд военных побед: в 1365 г. — над князем Тагаем, в 1367 г. — над Булат-Тимуром. В 1370 г. войско совершило поход на среднюю Волгу, а через 6 лет вернулось, получило откуп от правящих там ставленников Мамая и посадило русских таможенников.

В 1378 году хан Мамай отправил войско против непокорного Дмитрия Ивановича, но его солдаты потерпели поражение на реке Вожа, хоть и разорили Рязань. Решающее столкновение было неизбежным.

Подготовка к сражению

О подготовке Мамая к войне князь Дмитрий узнал от Захария Тютчева, который был послан в Орду с золотом для переговоров. После были посланы войска для взятия «языка», который подтвердил информацию. Сбор русских войск был назначен в Коломне на середину августа 1380 года).

На тот момент соотношение сил было следующим:

Со стороны Мамая ситуация сложилась сложная. Поражение на реке Воже и наступление Тохтамыша к устью Дона вынудило хана использовать все силы. Он призвал наемников: генуэзцев, черкесов, буртасов и мусульман. Кроме того, к Мамаю присоединились литовский князь Ягайло и Олег Иванович, великий князь Рязанский.
Вместе с Дмитрием Донским участвовали серпуховской князь (кузен московского) Владимир Андреевич, ростовский, ярославский и белозерский князья. По некоторым данным, литовские князья Андрей (наместник Дмитрия в Пскове) и Дмитрий (наместник в Переяславле-Залесском) также приходили с армией, причем собрали солдат не только в Пскове и Переяславле, но и в своих литовских уделах.

Более поздние письменные источники называют и других присоединившихся правителей, но их участие сомнительно, так как упоминания в основном связаны с более поздним расширением границ московского княжества и необходимостью подчеркнуть объединенный характер войска.

Русское войско было разделено на части:

Большой полк под командованием Дмитрия Донского.
Передовой полк, состоящий из коломенских солдат.
Литовский Андрей руководил полком правой руки.
Справа же находился засадный полк, который возглавил полководец Владимир Андреевич.
Полк левой руки князей Василия Ярославского и Феодора Моложского.
Сторожевой полк возглавляли князья Симеона Оболенского и Иоанна Тарусского.

Мамай планировал слияние с силами союзников 14 сентября на южном берегу Оки. Он считал, что расположение противника будет, как и раньше, оборонительным на северном берегу.

Чтобы помешать ему, Дмитрий в конце августа осуществил переправу с войском через Оку (мосты после переправы были сожжены) в рязанское княжество, причем он отправился в обход.

Этот маневр был воспринят многими, как поход на верную смерть, но оказался очень удачным: Мамай был вынужден принять сражение на более удобном для русских месте, река же защитила тыл.

Мамаево побоище

Дата Куликовской битвы — 8 сентября 1380 года. Произошло Куликовское сражение на одноименном поле на юго-востоке Тульской области, где река Непрядво впадает в Дон.

Перед битвой произошло благословение армии святым Сергием Радонежским, хотя это событие в ранних источниках не упоминается. По одному из мнений, Сергий благословлял армию перед битвой на реке Воже, но после был «перенесен» авторами на более значимое событие.

К концу дня 7 сентября русские солдаты уже были выстроены в боевые порядки. Вечером и ночью стороны наблюдали друг за другом, и утром были готовы к сражению. Князь Дмитрий Иванович перед побоищем поменялся одеждой с князем Михаилом Бренком, который после окончания был найден убитым в окружении многих перебитых воинов, защищавших его.

Сражаться начали только в полдень: до этого над Куликовым полем висел туман, мешающий войскам. В то же время подтянулись татары. Сперва произошли несколько коротких стычек передовых отрядов, затем состоялся легендарный бой татарина Челубея с монахом Пересветом (возможно, этот эпизод является вымыслом), в результате которого оба умерли. После этого началась битва, хронологию которой восстановить подробно практически невозможно.

Сперва преимущество было на стороне татар: центр и левый фланг русских едва не были прорваны, им также удалось разбить полк левой руки. Возникла угроза нападения врага на большой полк с тыла. Только когда татары прорвались к реке и оставили тыл без прикрытия, на них напал засадный полк. Одновременно началось наступление полков литовских князей Андрея и Дмитрия.

Битва закончилась к вечеру. У Мамая не было дополнительных сил, чтобы закончить или хотя бы прикрыть отступление, и засадный полк преследовал неприятеля еще 50 верст, перебив много солдат. Князь Дмитрий Донской был сбит с коня и контужен, но жив — его нашли под березой в бессознательном состоянии.

Итоги и последствия

К сожалению, даже примерное количество погибших с обеих сторон неизвестно, так как многие летописи серьезно преувеличивают потери врага и преуменьшают сведения о русских. Например, в одной из летописей говорится о 1,5 миллионах погибших со стороны Мамая (при том, что самая большая цифра всего его войска оценивалась в 800 тысяч). В «Задонщине» говорится о гибели примерно 8/9 армии. Не менее сложно оценить потери русской стороны — цифры колеблются от 5−8 тысяч до 250 тысяч.

Сражение на Куликовом поле не дало России победить окончательно: разгром Орды случился ровно через 100 лет. Однако Мамаево побоище имело огромное значение для государства: было наглядно продемонстрировано, что Золотая Орда не является непобедимой и может быть свергнута, но только если князья объединятся и забудут о спорах. Москва стала политическим центром объединения, московский князь — лидером-освободителем. Кроме того, Дмитрий Донской впервые передал власть над княжеством своему ребенку, не спрашивая позволения Орды.

Главным событием на Руси в 1380 году стала Куликовская битва, которая является одним из важнейших событий в истории всей страны. Это была первая крупная победа русских князей над монголо-татарами, которая доказала возможность свержения захватчиков. Но для этого князьям необходимо было объединиться, забыв о разногласиях. Рассказы о Куликовской битве легли в основу многих литературных памятников.

Читайте также: