Louis pasteur что открыл
Обновлено: 02.07.2024
Французского химика Луи Пастера еще при жизни стали называть благодетелем человечества и добрым пастырем, обыгрывая сходство звучания фамилии Pasteur и французского выражения «le bon pasteur» — «добрый пастырь». Рассказываем историю человека, совершившего прорыв в развитии вакцинации.
Полезная рассылка «Мела» два раза в неделю: во вторник и пятницуЕсть некая ирония в том, что избавление от страшных болезней с помощью прививок в этот мир принес человек, вообще не имевший медицинского образования. При этом число сделанных Пастером открытий было огромным, он стал родоначальником нескольких направлений в науке, которых ранее просто не существовало. Но прославился именно благодаря прорыву в развитии вакцинации.
«Провести воскресный день в лабораториях… Разве можно лучше использовать воскресный день?»
Луи Пастер родился 18 сентября 1822 года в маленьком французском городке Дойль. Его предками были крепостные. Прадед Пастера — Клод-Этьен — в 1763 году выкупился из крепостной зависимости и зарабатывал на жизнь ремеслом дубильщика. Отец Луи Пастера, ветеран Наполеоновских войн, кавалер ордена Почетного легиона, продолжил семейное дело и держал собственную кожевенную мастерскую. Будучи человеком малообразованным, но весьма честолюбивым, он желал иной судьбы своему единственному сыну и в идеале хотел видеть его провинциальным учителем.
Отец оплатил учебу сына в колледже городка Арбуа, где Луи отучился легко, но не блистал особыми академическими достижениями. Зато в тот период Пастер всерьез увлекся живописью и имел все шансы стать художником, если бы не сделал выбор в пользу науки. После окончания колледжа Пастеру рекомендовали поступать в Высшую нормальную школу (Эколь Нормаль) в Париже, но изначально он держал испытания в Политехническую школу. Там он оказался 15-м из 22 зачисленных в 1842 году, в связи с чем решил не поступать, а попытаться улучшить свои знания, чтобы на следующий год попасть в Эколь Нормаль. План сработал. В 1843-м Пастер был оценен четвертым из числа зачисленных в Эколь Нормаль, ставшей его alma mater.
Именно в стенах школы склонность к химии переросла в страстную одержимость
Устав Эколь Нормаль поощрял самостоятельные занятия, допускал неограниченное пользование библиотекой и лабораторным оборудованием. Страстно интересуясь преобразованием материи, Пастер однажды поразил однокурсников тем, что превратил купленные у мясника кости в 60 граммов чистейшего фосфора, скрупулезно в одиночку проделав непрерывные многочасовые манипуляции. «Провести воскресный день в лабораториях… Разве можно лучше использовать воскресный день?», — рассуждал Пастер.
23 августа 1847 года он защитил две диссертации, посвятив их своим родителям: по химии («Исследование мышьяковистых соединений калия, натрия и аммиака») и по физике («Исследование явлений, относящихся к свойствам жидкостей вращать плоскость поляризации»).
«Успехи на этом пути дали бы нам доступ к органическим превращениям»
Первые открытия молодого ученого были связаны с проблемами преобразования материи и связью между формой кристаллов, их составом и вращением плоскости поляризации. Пастер открыл такое явление, как молекулярная диссиметрия, что послужило началом новой науки — стереохимии.
«Я установил, что виноградная, или рацемическая, кислота образуется от сочетания одной молекулы правой винной кислоты (которая и является обычной винной кислотой) и одной молекулы левой винной кислоты; обе кислоты, будучи во всех других отношениях тождественны, отличаются одна от другой тем, что формы их кристаллов не могут быть совмещены путем наложения друг на друга… Каждая из них представляет собой зеркальное отражение другой», — писал в своих трудах Пастер.
Эксперименты с кристаллами, от которых в силу некоторых жизненных обстоятельств Пастеру потом пришлось отойти, могут показаться сугубо абстрактной задачей, далекой от жизненных реалий. Между тем Пастер всю жизнь жалел, что не смог продолжить эти изыскания.
«Успехи на этом пути дали бы нам, вероятно, доступ к новому миру веществ, а также к органическим превращениям. Так как удалось найти обратную форму правой виннокаменной кислоты, то можно надеяться, что мы со временем получим органические первичные элементы, противоположные тем, которые нам известны. Кто может предвидеть, что случилось бы с видами растений и животных, если бы удалось заменить в живых клетках клетчатку, белок и их производные противоположными им веществами? Если бы удалось из неорганической материи сделать живую клетку, насколько бы тогда задача эта сделалась более доступной».
Только подлинный визионер мог в середине XIX века ставить перед собой задачи, одновременно свойственные будущим генной инженерии, трансплантологии, а заодно (чего уж там) средневековой алхимии.
К сожалению, проблемы с финансированием науки были всегда. Пастеру пришлось временно оставить эксперименты и занять должность профессора физики в лицее Дижона, а вскоре и профессора химии в Страсбургском университете. Последнее назначение оказалось поистине судьбоносным: первый же визит в гости к ректору университета Лорану поразил Пастера в самое сердце. Через несколько дней Лоран читал письмо следующего содержания:
«Месье, в один из ближайших дней к Вам обратятся с просьбой, имеющей громадное значение как для меня, так и для Вашего семейства. Я считаю своим долгом сообщить Вам следующие сведения, которые могут помочь Вам решить, следует ли ответить мне согласием, или отказом. <…> У меня нет никакого состояния. Все, что у меня есть, — это хорошее здоровье, доброе сердце и мое положение в университете. <…> Единственное, что я могу сказать о будущем, — это что я решил посвятить себя исследованиям в области химии, если только мои вкусы не изменятся коренным образом. Мой отец лично приедет в Страсбург, чтобы просить для меня руки Вашей дочери».
Вообще-то у Лорана было две дочери, и, хотя Луи Пастер не упомянул в письме, о какой из них идет речь, совершенно невероятным образом всем и всё сразу стало понятно. Тот, кто всю жизнь подвергал окружающую действительность бесконечным экспериментам, выбрал верную спутницу жизни с первого взгляда. Мари Лоран ответила взаимностью и сразу согласилась, что лаборатории принадлежит первое место в жизни мужа. Она стала его помощницей, секретарем, стенографисткой и усвоила привычку писать слово «наука» с большой буквы.
Пастер создает первую в мире бактериологическую лабораторию
Опыты Пастера с кристаллами винной и виноградной (рацемической) кислот заставили его обратить особое внимание на процессы ферментации и брожения. Как ученому ему было интересно наблюдать за проявлением молекулярной асимметрии, свойственной органическим веществам. Так совпало, что при этом он смог решить утилитарную коммерческую задачу — предотвратить порчу вина и пива.
В винном сусле, помимо дрожжевых грибков, он обнаружил микроорганизмы в форме палочек (вибрионов), превращающие вино в уксус. Опытным путем было установлено, что нагревание сусла до температуры 60 градусов приводит к гибели этих микроорганизмов.
Этот прием получил название пастеризации и до сих пор применяется в пищевой промышленности
Что интересно, Пастер получил патент на метод обеззараживания вина путем его длительного нагревания до 50–60 °С, а потом предлагал всем желающим пользоваться его технологией безвозмездно. Ученый опасался, как бы какой-нибудь недобросовестный делец не получил патент раньше него, чтобы запрещать всем другим лицам свободно применять способ пастеризации.
Сугубо прикладным на первый взгляд открытием Пастер не только объяснил природу брожения, но и поставил точку в известном со времен Аристотеля споре о природе самозарождения, доказав, что живые существа, включая микроорганизмы, не могут самопроизвольно зарождаться из неживой материи: они лишь могут проникнуть в конкретную среду извне.
Пастер собственноручно создал первую в мире бактериологическую лабораторию. Метод пастеризации для подготовки среды, свободной от живых зародышей, и метод посева в ней микроорганизмов одного вида, то есть чистых бактериальных культур, стали основными методами новой науки — микробиологии. Изучение бактерий постепенно привело Пастера к поиску причин заразных заболеваний.
Микроорганизмы и болезни гусениц
Пастер не сразу стал лечить людей, он начал издалека. Пять лет жизни ученый посвятил пебрине — болезни гусениц тутового шелкопряда. Очередной порученный Пастеру коммерчески важный проект помог протянуть мостик между микробиологией и медициной. Впервые Пастеру пришлось столкнуться в работе с патологией живых существ, наблюдать размножающиеся в них микробы и искать возбудителей болезней. Стало очевидно, что как при брожении, так и во время многих болезней причиной процесса служат незаметные глазу микроорганизмы.
Годы напряженной работы с пебриной совпали с трагическими обстоятельствами в жизни Пастера: две его дочери скончались от брюшного тифа, а самая младшая, двухлетняя Камилла, от опухоли печени. Все эти обстоятельства подорвали здоровье ученого, и в возрасте 46 лет у него произошло кровоизлияние в мозг. С тех пор он остался инвалидом: левая рука бездействовала, левая нога волочилась по земле.
Вакцины против сибирской язвы и куриной холеры
Личные трагедии только усилили желание Пастера искать причины заразных болезней. Склянки с плесенью в лаборатории стали вытеснять пробирки со смертоносными бактериями, а сама лаборатория заполнилась клетками с птицами и подопытными животными.
Пастер открыл множество гноеродных микробов, в том числе таких широко известных возбудителей болезней, как стрептококк и стафилококк. Благодаря его открытиям в больницах стали проводить антисептические мероприятия. Однако свою задачу Пастер видел шире: он хотел, чтобы заразившийся сумел не заболеть.
Первыми шагами на пути к этой амбициозной цели стало создание вакцин против сибирской язвы и куриной холеры. В то время уже был известен метод прививки неопасной формы коровьей оспы для выработки иммунитета от оспы человека.
Автор метода — английский врач Дженнер — назвал его «вакцинацией» от латинского названия коровы — vacca
Пастер вместе со своими помощниками искал способ борьбы с сибирской язвой, предположив, что ее возбудителем могут быть микроорганизмы. В своей лаборатории он смог выделить ослабленную бактерию, которая действовала по принципу оспенной вакцины Дженнера. Популяризации исследований помог открытый эксперимент. Пастер с командой молодых ученых в присутствии толпы крестьян, журналистов и ветеринаров ввел вакцину 24 овцам, шести коровам и одной козе. Спустя две недели этим животным и такому же количеству непривитых животных ввели смертельную дозу бацилл сибирской язвы. Только вакцинированные животные выжили. Кстати, именно Пастер экстраполировал предложенное Дженнером слово «вакцинация» для любых форм иммунизации.
Изучая куриную холеру, Пастер и его сподвижники обнаружили, что при впрыскивании цыплятам старой культуры заражения не происходит. Зато, если потом ввести свежую культуру тем же цыплятам, они остаются здоровыми. Это открытие приписывают случайности (пробирка с холерной культурой была забыта на лето в термостате). Пастер всегда любил говорить, что счастье улыбается только хорошо подготовленному уму.
Однако есть и другая версия о тщательно спланированной серии экспериментов, осуществлённых соратником Пастера Эмилем Ру. Безусловно, частично парализованный Пастер во многом зависел от своей команды и как руководитель проекта мог ставить свое имя на открытиях, совершенных его ассистентами. Впрочем, помимо почестей, он навлекал на себя и критику за любые ошибки команды, ну а громкое имя служило залогом финансирования будущих исследований.
Бешеные псы и здоровые кролики
Главным достижением Пастера стала борьба с бешенством. Очень долго не удавалось выделить возбудитель этой смертельной болезни. Пастер предположил, что вирус бешенства слишком мал, чтобы его мог обнаружить микроскоп (электронные микроскопы, позволяющие увидеть вирусы, появились значительно позже). Во времена Пастера вирусами назывались любые болезнетворные микроорганизмы, наука того времени не знала, что этот класс возбудителей может размножаться, только внедрившись в живые клетки. Чисто интуитивно Пастер решил, что, если вирус не культивируется в искусственной среде, его нужно культивировать вместе со средой, в которой он существует.
Вместе с командой Пастер много месяцев заражал кроликов бешенством и препарировал их мозг
Для заражения иной раз лично собирал слюну из пасти бешеных псов. В итоге был получен мозг, вытяжка которого обладала чудовищной вирулентностью, — так называемый virus fixe, фиксированный вирус бешенства. Зараженный мозг затем подвергли сушке в парах формалина, получив искомую вакцину. В итоговом эксперименте на здоровых кроликов натравили бешеных псов, а потом сделали кроликам прививки эмульсией высушенного вируса. Изодранные собаками зверьки выжили.
Тогда Пастеру пришла в голову мысль привить всех собак Парижа. Увы, это было неосуществимо на тот момент: слишком уж много их было. «Тогда почему бы не привить людей, уже укушенных больной собакой?», — подумал Пастер. Ведь если успеть ввести вакцину до того, как бешенство успеет поразить мозг, можно спасти людям жизнь. В записях ученого зафиксировано:
«Я все еще не решаюсь попробовать лечить людей. Но это время уже недалеко. Мне хочется начать с самого себя, то есть сначала заразить себя бешенством, а потом приостановить развитие этой болезни — настолько велико во мне желание убедиться в результатах своих опытов».
Однако прежде чем Пастер решился на этот роковой шаг, в лабораторию обратилась убитая горем мать девятилетнего Жозефа Мейстера из Эльзаса, которого покусала бешеная собака. Выбор между смертью от бешенства или смертью от неизведанной вакцины был почти равнозначным. Пастер и несчастная мать выбрали вакцину и надежду. Следующим подопытным по тому же стечению обстоятельств стал 14-летний пастух Жупиль. Оба вакцинированных мальчика остались живы.
Успех закрепило спасение русских крестьян из Смоленской губернии, покусанных бешеным волком
По легенде, 19 человек две недели добирались во Францию пешком, зная два французских слова: «пари» и «Пастер». На самом деле они доехали на поезде и разместились в гостиницах. Средства на их отправку во Францию выделил сам император Александр III c подачи брата Владимира, ранее встречавшегося с Пастером в Париже.
Вакцинации русских крестьян помогали российские ученики Пастера — Николай Гамалея и Софья Каплан. Французы следили за судьбой «les mouzhiks russes», искали для них в Париже черный хлеб и соленые огурцы. Из-за непривычных для парижан полушубков новых пациентов Пастера воспринимали как дикарей в звериных шкурах. Удалось спасти 16 человек из 19. Тогда Пастер понял, что инкубационный период при укусе дикого животного короче, чем он думал. Нельзя оттягивать начало вакцинации. Нужно открывать прививочные станции в других странах для своевременного оказания помощи.
«У науки нет родины»
Первая за пределами Франции лаборатория, в которой начали проводить прививки против бешенства, была открыта в 1886 году в Одессе учениками Пастера Ильей Мечниковым и Николаем Гамалеей. Затем пастеровские станции появились в других городах. После достигнутого успеха в первый же год к Пастеру обратились 2682 человека.
В те далекие времена тоже были противники вакцинации, подозревавшие, что лаборатория Пастера скрывает свои неудачи. Поэтому было решено ежемесячно публиковать сведения о количестве больных, которым сделаны прививки. Врачи, которых Пастер выбрал себе в помощники, публично согласились подвергнуться прививкам в качестве доказательства их полной уверенности в безвредности вводимых препаратов.
Как результат, лаборатория Пастера перестала справляться с наплывом пострадавших. Возникла идея создания института по созданию новых вакцин, которую в народе заранее окрестили «дворцом бешенства». Деньги на создание Института Пастера собирали по подписке со всего мира. Так, например, 100 тысяч франков из личных средств внес российский император Александр III. Общая сумма подписки достигла 2 586 680 франков, в то время как парламентом было отпущено всего 200 000 франков. Пастер и его сотрудники уступили Институту право продажи во Франции вакцин, приготовленных в их лаборатории.
В стенах института были созданы вакцины против чумы, желтой лихорадки, дифтерии и столбняка, в 1983 году там же открыли вирус иммунодефицита человека.
Восемь сотрудников института в разное время удостоились Нобелевской премии
Сам же Пастер недолго смог активно участвовать в работе института. Силы его покидали, и на своем 70-летнем юбилее он даже не смог прочесть речь, поручив это сыну. Великий ученый скончался в 1895 году в возрасте 72 лет. Вскрытие показало, что одно из полушарий его мозга было полностью разрушено после пережитых инсультов. По сути, все самые известные и значительные открытия он совершил, имея в активе лишь одно полушарие.
«У науки нет родины», — говорил своим ученикам Пастер. Свои открытия он принес в дар не только Франции, но и всему человечеству.
На обложке: Пастер осматривает колбы. Автор: художник Роберт Том по заказу фармацевтической компании Parke-Davis & Co. в 1950-х годах. Collection of the University of Michigan Health System, Gift of Pfizer Inc.
Глава из книги д-ра Луи де Броуэра "Фармацевтическая и продовольственная мафия" (Издательский дом "Княгиня Ольга", Киев, 2004 г.) Перевод Н. Н. Сенченко.
Де Броуэр Луи — французский врач, специалист в вирусологии и молекулярной биологии, вице-президент Лиги за отмену вивисекции, автор книг "Прививки — медицинская ошибка столетия" (1998) и "Фармацевтическая и продовольственная мафия" (1999).
Луи Пастер (1822—1895) не был медиком по образованию. Вначале он был химиком, а c 1857 году стал по совместительству и биологом. Луи Пастер , почитаемый ныне как великий жрец медицины, проводил исследования только в областях химии и естествознания.
Как стало возможным, что медицинское сообщество того времени приняло за чистую монету досужие вымыслы химика, ставшего биологом — специалистом по живым организмам, и не имевшего при этом никакого специального образования?
Как стало возможным, что пастеровские теории продолжают преподаваться в учебных заведениях и что их пытаются использовать на практике в наши дни, хотя они не имеют никакого научного обоснования? Тем более что уже доказано, что они ошибочны, лживы и сфальсифицированы .
Все энциклопедии восхваляют Луи Пастера следующим образом:
☑ Один из великих ученых всех времен; настоящий гений; величайший благодетель человечества; замечательная личность, обладающая как моральной и интеллектуальной порядочностью, так и энтузиазмом и мужеством; человек, победивший смерть и подаривший миру секрет здоровья.
Действительно, Луи Пастер был гением. однако гением подтасовки статистических данных, ложной гласности и взяточничества.
Карьерист без зазрения совести, жаждущий известности и почестей. Сектант, способный на любое двурушничество, чтобы внушить уважение к своему имени и запустить в действие гигантское коммерческое предприятие, способное торговать и подвергать под прикрытием закона миллионы детей и взрослых принудительной инъекции вакцин, приготовленных с грубейшими, но умело замаскированными научными ошибками.
Посмотрим, правда ли это.
Прежде всего, тот, кого медицинское сообщество считало гением, был простым обманщиком. Это общеизвестно, так как в 1883 году из уст Ру и Чемберленда, сподвижников Луи Пастера, с трибуны Академии наук прозвучало:
Во время известного эксперимента, который был проведен в июле 1881 года в Пулье-ле-Форт, в свои вакцины против овечьей чумы Пастер вводил двухромовокислый калий (сильный яд) .
Немецкий биолог и вирусолог Стефан Ланка в результате своих исследований обнаружил в официальной версии науки множество фальсификаций и случаев научного подлога. Многие из тех, кого школьные (и медицинские!) учебники преподносят нам как "спасителей человечества" на деле оказались лжецами и аферистами. Их чудовищные преступления заслуживают нюрнбергского трибунала. В этой лекции Стефан Ланка совершает замечательный экскурс в историю и вскрывает множество малоизвестных фактов.
Луи Пастер представил научному миру своего времени странную теорию: вакцины состоят из культур микробов, вызывающих определенную болезнь, ослабленных воздухом и теплом. Эта культура, введенная здоровому организму, вызывает легкую форму болезни и формирует иммунитет к серьезному инфекционному заболеванию.
Реакция на эту бредовую идею была резкой, но Луи Пастер предложил "дождаться результатов прекрасно задуманного эксперимента, который должен был контролироваться на всех этапах официальной комиссией, за исключением периода приготовления вакцины".
Напомним, что этот эксперимент проводился в Пулье-ле-Форт. Пятьдесят овец были вакцинированы, говоря другими словами, иммунизированы чудесной вакциной против овечьей чумы. Несколько дней спустя им и другим пятидесяти контрольным овцам была введена вирулентная культура. Последние умерли очень быстро, а иммунизированные овцы выжили, хотя у них и наблюдались некоторые нарушения состояния здоровья.
Триумф Луи Пастера был всеобщим. Для него были открыты двери мировых академий. Он был принят в парламенте Великобритании, а также облагодетельствован почетом и деньгами.
В течение нескольких последующих месяцев множество стран, в том числе Италия, Германия, Россия, Аргентина и ряд других, попытались повторить "пулье-ле-фортовский эксперимент", основанный на теории ослабленных микробных культур, предложенной Луи Пастером. Однако они потерпели неудачу. Все вакцинированные животные от введенной вакцины погибли.
Объяснение этому было простым: отсутствовал знаменитый двухромовокислый калий, который разрушал микробы и превращал их в невирулентные. Этот токсичный элемент Пастер добавлял как активатор под большим секретом в ходе эксперимента в Пулье-ле-Форт.
Двухромовокислый калий как сильный окислитель разрушал чумные микробы, но при этом создавал предпосылки будущих онкологических заболеваний.
На протяжении десяти лет, то есть до момента признания его сподвижников с трибуны Академии наук, Луи Пастер подвергался со стороны различных правительств мощной критике, ультиматумам, оскорблениям и требованиям возместить убытки.
А как же повела себя Академия наук? Она не приняла во внимание заявления Ру и Чемберленда, и Луи Пастер продолжал пребывать в роли благодетеля человечества.
Доктор Ж. Тиссо, профессор общей физиологии Музея истории природы, посвятил бóльшую часть своей жизни глубоким исследованиям компонентов, составляющих живую клетку. Он оспорил догму об асептических (стерильных) свойствах живых организмов Луи Пастера, поддержав тем самым своего предшественника Антуана Бешана, который опровергал теорию Луи Пастера и обвинял его в попытке украсть основные положения его, Бешана, научных трудов.
В научной работе, опубликованной в 1946 году, профессор Тиссо ставит под сомнение статистические данные Пастера. Он писал:
Перед такими подробными результатами любое отрицание практически бесполезно, и при этом напрашиваются два вывода.
1. Метод вакцинации по Луи Пастеру неэффективен и не способен противодействовать развитию бешенства при проникновении вируса бешенства в организм.
2. Этот метод опасен, особенно при частом его применении. Он может передавать паралитическое бешенство лицам, в организм которых даже и не проникал вирус от бешеной собаки.
Первые контрольные эксперименты этого метода были проведены Фон Фришем, и выводы были диаметрально противоположны тем, которые были сделаны в свое время Луи Пастером. Но в свое время мировая пресса развернула активную кампанию, пропагандируя новые сенсационные открытия Луи Пастера. И это было сделано, несмотря на отсутствие в пастеровской теории солидной научной базы и каких-либо доказательств эффективности и безопасности метода вакцинации; такого надежного, безошибочного и абсолютно безопасного способа вакцинации, который способен вылечить или защитить от бешенства. А этот способ, якобы надежный и безопасный, представляет собой инъекцию страшного вируса, вызывающего бешенство, так как одна капля такой вакцины, введенная в мозг, неизбежно провоцирует паралитическое бешенство и последующую смерть животного.
Проведенная в июле 1885 года во всем мире интенсивная реклама первого применения вакцинации по методу Луи Пастера на юноше Майстере сообщала о том, что он был спасен от воздействия страшного вируса бешенства. Хотя в действительности применение этой вакцины не имело смысла, потому что игнорировался основной фактор — проник или не проник вирус в организм, так как не все подвергшиеся нападению собак лица заразились бешенством. Впоследствии количество смертей возросло, а после "успешных" модификаций этот метод вакцинации по Луи Пастеру стал очень опасен, так как вызывал паралитическое бешенство у некоторых вакцинированных лиц, что побудило профессора Луи Пастера решительно обратиться в Медицинскую Академию.
Вот изложение фактов. Они имели место в 1886 году. Прошло шестьдесят лет и, несмотря на все вышеизложенное, медики продолжают прививать трудноинактивируемый вирус несчастным пострадавшим от укусов собак, а также тем, кто никогда не вступал в контакт с бешеными собаками. Это происходит потому, что Луи Пастер, несмотря на все неудачи, хотел утвердить превосходство своего метода и пытался доказать при каждом летальном случае, что его метод неповинен в отрицательном результате, поскольку все статистические данные были ложными, а каждый негативный случай был вычеркнут самим Луи Пастером, и, наконец, потому, что многие из укушенных не бешеными собаками были объявлены спасенными от смерти в результате проведенного лечения.
Результат воздействия противодифтеритной вакцины и лечебных инъекций сыворотки, который был установлен самой практической медициной, оказался следующим:
— для анатоксина: нестерильный (инфекционный) иммунитет оказался незначительным — вакцинированные заболевают дифтеритом в такой же степени, как и невакцинированные; более того, вакцина в этом случае неэффективна и напрасно заражает вакцинированных опасным возбудителем дифтерита на короткий или длительный период времени;
— для противодифтеритной сыворотки: лечебный эффект отсутствует, так как с научной точки зрения он невозможен — сыворотка не вступает в необходимое специфическое взаимодействие с инфекционным агентом.
Результаты борьбы, возникшей между Луи Пастером и Антуаном Бешаном , который был одновременно химиком, фармацевтом и медиком, комментирует доктор Филипп Декур , бывший руководитель клиники при Парижском медицинском факультете:
— прежде всего, сам Луи Пастер (мы увидим это далее по тексту);
— Клод Бернар (который перед смертью посвятил свои последние эксперименты доказательствам того, что Бешан был прав);
— Марселлен Вертело (который стал инициатором известного научного спора с Луи Пастером по поводу последних исследований К. Бернара).
Сегодня "сторонников" Бешана насчитывается бесчисленное множество, хотя они и сами этого не осознают. Это происходит потому, что высказанные им более века назад суждения универсальны и по сегодняшний день. Только словарь "Quillet" написал, что он "был противником Пастера". И дальше никакого объяснения. Отдавая должное умело созданной вокруг имени Луи Пастера легенде, подчеркивалось, что Бешан заблуждался и что его труд даже не заслуживает какого-либо исследования. "Универсальная энциклопедия", претендующая на звание самой полной французской энциклопеди, даже не упоминает его имени.
Как энциклопедии переписывают друг друга, не проверяя при этом факты , так и исторические науки приписывают Луи Пастеру бесчисленные научные открытия, которых он не совершал. За неимением достаточного места я ограничусь цитированием двух характерных примеров, которые точно описывают эпоху жизни Бешана в Монпелье и знакомят с двумя важными этапами в истории медицинских наук. Я вынужден, к сожалению, изложить все очень кратко, однако все необходимые документы можно найти в Международном архиве Клода Бернара . Следует обратить внимание на тот факт, что речь идет не о простых приоритетах, а о конфликте совершенно противоположных научных концепций, в ходе которых Пастер полностью ошибался на протяжении ряда лет. Можно легко отыскать нужные документы, так как они находятся почти полностью в "Бюллетенях Академии наук".
Первый пример касается открытия источников появления микробов при инфекционных заболеваниях. В 1865 г. болезнь шелковичных червей, которой животноводы дали название пебрины, охватила юг Франции. Бешан, будучи в Монпелье, исследовал эту болезнь и сделал вывод, что она провоцируется паразитом, который заражает червей, и это соответствовало действительности. "Пебрина, — писал он, — сначала атакует червя снаружи, а ветер разносит зародыши паразита. Одним словом, болезнь не является врожденной". Однако Луи Пастер, уполномоченный правительством, категорически выступил против подобных утверждений Бешана. Пастер ошибочно утверждал, что речь идет о "врожденной болезни". Что "маленькие тела" (термин "микроб" появился спустя 13 лет), рассматриваемые Бешаном в качестве паразитов, появившихся в результате внешнего заражения, являются всего лишь больными клетками самого червя, "наподобие красных кровяных телец, шариков гноя" и т. д. По его мнению, они не способны к самовоспроизведению и возникли в результате ошибок, допущенных при разведении шелковичного червя. Он совершенно не разобрался с этим явлением и поэтому так выступал против "паразитарной" теории (которая в настоящее время принята всеми). По возвращении он написал министру: "Эти люди (Бешан и его сподвижник Эстор) сошли с ума. Они компрометируют науку и университет своим легкомыслием".
В течение пяти лет Луи Пастер настаивал на своих ошибочных выводах. А что говорят об этом сегодня?
"Словарь французской биографии" ("Diсtionnaire de la Biographie française"), солидное и почти официальное издание (напечатанное по конкурсу CNRS — Национального научно-исследовательского центра), единственное, которое посвятило Бешану научную статью, так описывает эту поразительную ситуацию: "Бешан, в противоположность Пастеру, отрицал наличие паразитов, вызывающих заболевание", однако везде повторяют, что это Луи Пастер открыл паразитарное происхождение пебрины. Факты, как мы видим, подтасованы. Луи Пастеру приписывают те идеи, с которыми, как мы уже смогли убедиться, он вел беспощадную борьбу. А Бешану приписывают ошибку Пастера или, если быть точнее, все его ошибки, так как они многочисленны. Например, Бешан четко дифференцировал пебрину от флашерии, другой болезни шелковичного червя, причиной которой является группа микробов, которые он подробно описал. На сегодняшний день мы не смогли найти практически ничего нового из того, что он в свое время оставил нам в наследство. А Луи Пастер в который уже раз так ничего и не понял. Нужно только прочитать то, что он написал по этому поводу. Это невероятно! Например, болезнь проявлялась тогда, "когда у червей (конечно, шелковичных) было недостаточным кожное дыхание"(!), и чтобы противодействовать этому заболеванию, необходимо "вызвать у червей испарину"(!) "Всякий раз, когда черви болеют пебриной, — писал он, — она сопровождается в большей или меньшей степени флашерией" (тогда как Бешан доказал, что это две совершенно различные болезни). А как считают сегодня? Считают, что Пастер установил различие между этими двумя болезнями шелковичных червей.
На самом деле именно он и путал их между собой и доказывал, что флашерия имеет немикробное происхождение.
Заявляют, что Бешан не верил в существование микробных болезней. На самом же деле именно он, задолго до Пастера, доказал их существование. Имеется еще ряд исторических фактов (легко проверяемых в официальных изданиях), которые были подвергнуты искажению.
Не следует забывать о важности исследований шелковичного червя, потому что они открыли путь для исследований микробного происхождения различных инфекционных заболеваний. К сожалению, исследования в этой области были ошибочно отнесены к основным заслугам Луи Пастера. В действительности же заслуги в этой области принадлежат лоррейнскому ученому (то есть Бешану).
Второй пример относится к не менее значимому открытию "растворимого фермента". В 1867 году Бешан опубликовал свой курс лекций, прочитанных ранее на факультете в Монпелье. Этот замечательный курс содержит в себе результаты исследования ферментации и, в частности, очень важное открытие "растворимого фермента". "Ферменты" (напомним, что позднее их назовут "микробами") являются, как он писал, живыми организмами. Однако, как он пространно объяснял, не следует смешивать живой организм с субстанциями, которые он вырабатывает и выделяет. Они относятся к чисто химическому порядку и поэтому названы "растворимыми ферментами". Именно о них и идет речь. Бешан продемонстрировал это на примере алкогольной ферментации. Чтобы избежать путаницы между живыми (так называемыми нерастворимыми) организмами и продуктами их секреции (которые называют растворимыми ферментами), он дал последним родовое имя "зимазы" (каждый тип микроскопических живых ферментов способен вырабатывать различные зимазы). С этого момента Бешан придавал этим понятиям особенное значение. Тогда как ферменты в классическом понятии "являются организованными, то есть сформированными из клеток с большей или меньшей способностью самостоятельно воспроизводиться и размножаться", в противоположность им зимазы ведут себя как реагенты и их действия имеют "чисто химическую основу". Одним из фундаментальных выводов Бешана является то, что "мутации органической материи, организованной или неорганизованной, по сути своей происходят в соответствии с обычными законами химии". И в качестве вывода: "Здесь нет ничего, кроме химии". Таким образом, Бешан выступил против теории "виталистов", популярной и в настоящее время среди физиологов. Эта теория настаивает на существовании таких жизненно важных феноменов, которые не подчиняются общим законам физики и химии.
Клод Бернар настолько проникся теориями Бешана, что посвятил свои последние исследования доказательству их правомерности, однако инфекционная болезнь и смерть преждевременно прервали их. "Как жаль, — заявил он перед смертью, — что все так быстро закончилось". Действительно, он возражал Луи Пастеру, который ошибался в очередной раз. Пастер поддерживал теорию виталистов, в которую очень долго никто не верил: он настаивал на том, что микроскопические живые ферменты воздействуют не посредством выделяемых ими растворимых ферментов, а посредством исключительно живого воздействия.
А ведь своим открытием зимаз, или растворимых ферментов, относительно которых он утверждал, что в этом процессе нет ничего, кроме химии, он уже выступил против пастеровской виталистской доктрины. Весь мир признаёт теперь положения той теории, какую Бешан горячо отстаивал в лекциях в Монпелье, а также в своей книге, опубликованной в 1876 г. Однако уже тогда были подтасованы исторические факты: Бешану приписывали ошибки Пастера, а об ошибках последнего исследователи целомудренно умалчивали.
Глава из книги д-ра Луи де Броуэра "Фармацевтическая и продовольственная мафия" (Издательский дом "Княгиня Ольга", Киев, 2004 г.) Перевод Н. Н. Сенченко.
Луи Пастер – французский ученый-химик и микробиолог, совершивший прорыв в мировой науке. Ему принадлежит ряд великих открытий, в числе которых привычная сегодня пастеризация. Внес огромный вклад в развитие вакцинации, подарив миру прививки от смертельных болезней.
Французский химик Луи Пастер – это человек, совершивший прорыв в вакцинации и сделавший огромное количество полезных для человечества научных открытий. Не имея медицинского образования, ученый принес с мир избавление от смертельных заболеваний с помощью прививок, которые сегодня делаются повсеместно.
Детство и юность
Будущий ученый родился во французской коммуне Доль 18 сентября 1822 года. Он был потомком крепостных, которые смогли получить вольную и заняться ремеслом. Отец Луи сражался в наполеоновских войнах, дослужился до кавалера ордена Почетного легиона, а в мирное время занялся ремеслом предков – кожевенным делом. Сам родитель не имел хорошего образования, но мечтал, чтобы единственный сын выучился и стал школьным учителем.
Мальчика отдали в колледж города Арбуа, обучение в котором стоило приличных денег. Пастер-младший учился с легкостью, хотя большими академическими знаниями на уроках не блистал. В этот период Луи увлекался живописью и вполне мог бы добиться успехов на этом поприще, если бы не отдал предпочтение науке.
Окончив колледж, по совету преподавателей Пастер поступил в Высшую школу Эколь Нормаль, которая стала его альма-матер. Именно здесь талантливый юноша связал свою биографию с загадочной наукой под названием химия.
В Эколь Нормаль к ученикам было вполне лояльное отношение: им разрешали неограниченно пользоваться обширной библиотекой и лабораторными приборами. В те годы юношу захватили процессы преобразования материи, для изучения которых он часами ставил самые смелые опыты. Однажды Луи, к удивлению однокурсников, из купленных на рынке костей сделал чистейший фарфор. Это превращение стало результатом нескольких часов непрерывных манипуляций, проведенных исследователем в одиночку.
Летом 1847 года студент защитил диссертации по физике и химии, каждую из которых он посвятил своим родителям.
Ранние открытия
В начале научной деятельности молодой ученый изучал проблемы преобразования материи и связь между составом кристаллических тел, их формой и вращением плоскости поляризации. В результате была обнаружена диссимметрия, положившая начало развитию стереохимии.
Опыты с кристаллическими телами Пастеру пришлось оставить из-за определенных обстоятельств, связанных с финансированием. Всю жизнь ученый жалел, что не смог продолжить исследования в этом направлении.
Временно прекратив изыскания, Луи устроился в лицей Дижона, где ему нашли место профессора физики. Через некоторое время педагог перевелся в Страсбургский университет на должность профессора химии. Познакомившись поближе с ректором и побывав у него в гостях, Пастер обрел верную спутницу жизни в лице дочери начальника Мари Лоран. Впоследствии она стала не просто супругой ученого, но и его секретарем и стенографисткой.
Вакцинирование
К лечению заболеваний у людей Пастер пришел не сразу – этому предшествовали годы изучения болезней гусениц тутового шелкопряда. Ученый исследовал патологии в развитии этих существ, наблюдал за размножением в них бактерий и искал причины заболеваний. Все четче Луи понимал, что аналогия с брожением здесь очевидна – причиной многих инфекций становятся невидимые микроорганизмы.
Из-за череды личных трагедий здоровье 46-летнего микробиолога было подорвано. В те годы одна за другой от инфекционных заболеваний скончались дочери Пастера, что стало для него страшным ударом. После кровоизлияния в мозг рука ученого повисла, как плеть, а левая нога едва чувствовала землю.
Семейное горе подкосило изыскателя, но исследовать заразные заболевания он начал еще более глубоко. Его лабораторию заполнили клетки с подопытными животными, а вместо склянок со смертоносными микроорганизмами появились пробирки с плесенью.
В результате опытов исследователь открыл неизвестные ранее гноеродные микробы, в том числе стафилококк и стрептококк. Благодаря работе ученого в клиниках повсеместно стали проводить обеззараживание и другие антисептические мероприятия. Но самому Пастеру нужен был намного больший результат: он мечтал изобрести способ, чтобы люди вовсе не заражались смертельными болезнями.
В те годы уже практиковались прививки против легкой формы коровьей оспы. Луи решил пойти дальше и начал искать способы борьбы с куриной холерой и сибирской язвой.
Вместе с учениками он проводил бесконечные опыты, практически не покидая стен лаборатории. В итоге ученому удалось создать экспериментальную партию вакцины, которую он планировал испробовать на овцах. На глазах у толпы крестьян Пастер вместе с помощниками ввел вакцину нескольким овцам, корове и козе. Через определенное время этим животным и такому же количеству непривитого скота была введена смертельная доза бактерий сибирской язвы. Выжить удалось лишь животным, получившим ранее вакцину.
Важнейшим достижением микробиолога была борьба с бушевавшим тогда бешенством. Долгие годы исследований ушли на поиск возбудителя этой страшной болезни. В те времена еще не было электронных микроскопов, что делало исследования мельчайших организмов крайне затруднительным. Интуитивно Пастер предположил, что, раз вирус невозможно культивировать в искусственной среде, его следует культивировать в среде его существования.
После успеха эксперимента Пастер подумывал о вакцинации всех парижских псов. Но это было неосуществимой задачей – бродячих псов на улицах столицы оказалось слишком много. Тогда ученый задумался о том, что можно прививать уже покусанных людей на стадии, когда вирус не успел добраться до мозга. Исследователя останавливало одно – он переживал, что в случае неудачи ценой будет человеческая жизнь. Луи решился на роковой шаг – заразить самого себя бешенством, а дальше начать избавление от этой страшной болезни.
Однако до самозаражения дело не дошло. В лабораторию пришла молодая женщина, которая со слезами на глазах умоляла спасти своего покусанного собакой сына. Мать прекрасно понимала, что до конца неизученная вакцина может быть опасной, но это был единственный шанс спасти мальчику жизнь. К счастью, своевременно сделанная прививка сработала – паренек остался жив и вскоре поправился. Следующим пациентом, на ком Пастер опробовал свою вакцину, стал молодой пастух из сельской местности. Вакцинация юноши также прошла успешно.
Слава о чудодейственной прививке быстро разлетелась по всему свету. К ученому прибыла группа смоленских крестьян, покусанных диким волком. Их к Пастеру отправил сам император Александр III, оплатив билеты на поезд и размещение в отеле.
В процессе вакцинации группы крестьян участвовали Софья Каплан и Николай Гамалея. В результате проведенных мероприятий из 19 человек удалось спасти 16. По ходу работы ученые пришли к выводу, что инкубационный период вируса после укуса диким животным значительно короче, нежели предполагалось ранее. Тогда руководитель группы решил сделать все, чтобы немедленно начать повсеместную вакцинацию людей. А для этого требуется открытие прививочных станций во всех уголках земного шара.
Первую такую лабораторию открыли в конце 1880-х в Одессе. Основателями стали ученики французского гения Илья Мечников и Николай Гамалея. Вскоре специализированные станции появились и в других странах. В первый же год их работы процедуру вакцинации прошло порядка трех тысяч человек.
Подобно нынешним «антиваксерам», в те годы тоже было много противников вакцинации. Скептики не верили в эффективность прививки, многие даже считали, что Пастер утаивает провалы. По этой причине лаборатория стала регулярно выдавать данные о количестве вакцинированных больных. Помощники Пастера публично прививались, тем самым доказывая безопасность вводимого лекарства.
Когда массы наконец уверовали в эффективность вакцины, лаборатории стало тяжело справляться с количеством желающих пройти процедуру. Было решено открыть специализированный институт, в котором бы создавались большие партии прививок. К открытию учреждения народ заранее придумал для него название – «дворец бешенства». Средства на проект собирали по всему миру. Одним из меценатов стал российский император Александр III, выделивший 100 тыс. франков из личных сбережений.
Лаборатория Пастера продолжала создавать новые препараты. Были выпущены прививки для борьбы с чумой, дифтерией, столбняком и желтой лихорадкой. Примечательно, что именно в этом учреждении почти через сто лет был открыт вирус иммунодефицита человека. За все время функционирования лаборатории восемь ее сотрудников стали лауреатами Нобелевской премии.
Пастеризация
Процессы брожения и ферментации увлекли исследователя после опытов с кристаллами винной кислоты. Он с интересом наблюдал за молекулярной асимметрией, которая присуща органике. Благодаря опытам Пастера в этой сфере, коммерция получила решение важной задачи по предотвращению порчи пива и вина.
Как выяснил ученый, винное сусло содержит дрожжевые грибки и живые микроорганизмы, которые и становятся причиной превращения вина в уксус. В ходе исследований Луи обнаружил, что эти микроорганизмы погибают при нагреве сырья до 60 градусов. Таким образом, мир получил чудесное открытие, названное позже пастеризацией. Этот прием по сей день широко распространен в пищевом производстве.
За методику длительного нагревания вина для обеззараживания Пастер получил официальный патент, однако носиться со своим авторством не стал. Наоборот, он убеждал всех пользоваться своей разработкой совершенно бесплатно. Исследователь переживал, что у какого-нибудь предприимчивого дельца уже есть подобный патент, и он будет запрещать использовать технологию пастеризации свободно.
С одной стороны, это было сугубо прикладное изыскание, полезное для коммерции и домашнего хозяйства. Но для научного мира пастеризация стала намного более важным открытием: Пастер смог прекратить тянущиеся с незапамятных времен дискуссии о природе зарождения микроорганизмов. Стало ясно, что в неживой материи они самопроизвольно не появляются, а проникают извне.
Постепенно появилась первая в мире бактериологическая лаборатория, созданная ученым с нуля. Здесь зародилась новая наука микробиология, у истоков которой стояли исследования бактерий разных видов. Опыты с микроорганизмами привели Луи к изучению природы возникновения инфекционных заболеваний.
Личная жизнь
Во время работы в университете Страсбурга Пастер стал близко общаться с ректором Лораном. Побывав у начальника в гостях, молодой ученый познакомился с его дочерью Мари. Луи влюбился с первого взгляда, и уже через неделю отец девушки получил письмо с просьбой о женитьбе.
Пастер откровенно признался будущему тестю, что кроме хорошего здоровья и тысячи научных идей у него ничего нет. Ректор симпатизировал Пастеру, поэтому решился доверить ему судьбу любимой дочери. Свадьба молодых состоялась весной 1849 года.
С Мари Лоран великий ученый прожил почти полвека. Женщина стала для исследователя не просто спутницей в личной жизни, но и верной соратницей по научной работе. Она выступала в роли секретаря и стенографистки, а также выполняла другие поручения. Мария родила Луи пятерых детей, но эпидемия брюшного тифа унесла жизни троих из них.
Переживая потерю троих дочерей, Пастер получил кровоизлияние мозга. За этим последовал почти полный паралич левой стороны тела. Став инвалидом, гений собрал вокруг себя молодых учеников, которые помогали ему проводить лабораторные эксперименты.
Смерть
После полученного в 45-летнем возрасте инсульта Луи Пастер до конца жизни испытывал огромные проблемы со здоровьем. Несмотря на это он не переставал трудиться и делать новые открытия. Лабораторные изыскания ученого были связаны с опасными вирусами, поэтому близкие находились в постоянном страхе за его жизнь.
Сердце великого микробиолога остановилось 28 сентября 1895 года. На момент смерти Пастеру было 72 года. Его могила некоторое время находилась в Норт-Дам-де-Пари, а потом была перемещена в созданный им Институт Пастера.
В копилке ученого более 200 орденов и наград, полученных им еще при жизни. Незадолго до смерти микробиолог был удостоен медали «Благодетель человечества» за грандиозный вклад в борьбу со смертельными болезнями. Его именем названы сотни улиц и площадей по всему миру, а в 1961 году имя Пастера получил даже кратер на Луне.
Ссылки
Для нас важна актуальность и достоверность информации. Если вы обнаружили ошибку или неточность, пожалуйста, сообщите нам. Выделите ошибку и нажмите сочетание клавиш Ctrl+Enter .
Читайте также: