Тот самый скотч и обратно проч за ноутбук

Обновлено: 06.07.2024

В лужу вязкую угодил мой фрегат.
Ты убиваешь себя напрасно.
Пусть говорят. Для других это – яд,
Для меня – лекарство,
Чтобы на время потеряться в пространстве.
В руках стакан. Сигаретный дым, балкон.
Этому никак не забрать меня целиком,
Но сейчас не такой я, расколотый на части.
Так что теперь спокойно «разделяй и властвуй»
Ну, здравствуй, хмурое утро, грубая дура,
Орущая, что ей в окно залетел мой окурок.
Нулевой уровень желаний о чем либо думать.
Сотни стихов амурных, ставших макулатурой.
И я рискую так скатиться к самому дну.
И не могу сказать, что меня это как-то волнует.
Просто возьму и отправлю сердце тебе по почте,
То, что, между прочим, держится только на скотче.

Если сердце не пустует, то больно очень.
Тогда музыка лютует до самой ночи.
Душу словно четвертуют и рвут на клочья,
А та итак ведь держится на скотче.

Темно. Куришь в окно - есть причина,
Чтобы на дно. Некому тут лечить нас.
Не то. Сказки закончились в один миг.
Темно, слишком темно, чтобы парить.
Выходит так просто бояться уснуть одному.
И ты ищешь лекарство, чтобы не пререкаться
И не спать. Только не спать, ведь к утру
Спальня покажется темным холодным карцером.
Мой маяк, лёд-стакан, что от меня осталось?
Я слишком пьян, чтобы чувствовать усталость.
Забрать с собой на дно мысль про большую и светлую.
И только дым крепких сигарет за мной последует.
Выходит так просто забыть про океан в глазах.
Целый мир расколот и собрать обратно никак.
Намекай. Температура за бортом нулевая,
А пожар внутри микстурами заливаю.

На скотче, на этом электронном почерке.
Все снова и заново, но по-прежнему крайне беспочвенно.
Внутри обида, в кухне стаканы закончились чистые -
Груда бесчисленна, но я из горла могу.
Гора окурков, но мне опять-таки пора на кухню.
Рано тухнуть, хоть из-за стихов все больше раны пухнут.
Минаев "Духless" тут не с иллюстрирует
Всю блять картину внутри меня
И вокруг. Все книги врут.
Я – полуживой, полутруп. Вижу его по утру.
Обездвижен я, и теперь мой маршрут - это кухня,
Где на столе стоит ирландский друг -
Тот самый скотч. И обратно прочь за ноутбук,
А там одни пробелы, и лезь хоть вон из кожи.
Бутылка опустела, я из солидарности тоже
Такой же стал.
Слишком долго был кретином полным,
А теперь - привет тебе, пустота

If the heart is not empty , it hurts very much.
Then the music lyutuet until nightfall .
Soul like a quarter and torn to pieces ,
And so she kept on because scotch .

In the viscous puddle hit my frigate .
You're killing yourself in vain.
Let them talk . For others it is - poison
For me - a drug
To temporarily lost in space.
In the hands of a glass. Cigarette smoke , balcony.
It does not take me a whole,
But now is not the way I am , chopped into pieces.
So now quietly "divide and conquer "
Well, hello , gloomy morning , rough fool
Screaming that she flew out the window my butt .
Zero desire to think about anything .
Hundreds of amorous verses have become waste paper .
And so I venture to slide to the bottom .
And I can not say that I care about it somehow .
Just take heart and send you by mail,
That , among other things , rests only on tape.

If the heart is not empty , it hurts very much.
Then the music lyutuet until nightfall .
Soul like a quarter and torn to pieces ,
And so she kept on because scotch .

Dark . Smoke out the window - there's a reason
To the bottom. There is nobody here to treat us.
Not that . Tales ended in a jiffy.
Dark , too dark to soar .
It turns out just to be afraid to sleep alone.
And you are looking for a cure , not to bicker
And do not sleep. Just do not sleep , because in the morning
Bedroom seem cold dark cell.
My lighthouse , ice - glass that 's left of me ?
I'm too drunk to feel tired .
Take with him to the bottom of the idea of large and bright .
And only smoke strong cigarettes for me to follow .
Comes so easy to forget about the ocean in his eyes.
The whole world is split and collect back in any way.
Hints . Temperature behind zero ,
A fire inside pour medicines .

If the heart is not empty , it hurts very much.
Then the music lyutuet until nightfall .
Soul like a quarter and torn to pieces ,
And so she kept on because scotch .

On an adhesive tape on this electronic handwriting.
Again and again, but still extremely unfounded .
Inside resentment in the kitchen ran out clean glasses -
Countless pile , but I can from the throat .
Mountain butts , but again it's time for me to the kitchen.
Go out early , though because of the verses more wounds swell .
Minaev " Duhless " here is not to illustrate
All fucking picture inside me
And around. All books lie.
I - half-dead , semi-corpses . I see him in the morning .
Immobilized me and now my route - this is the kitchen ,
Where on the table is an Irish friend -
The same tape . And back off for a laptop,
And there is some gaps , and even climb out of the skin.
The bottle was empty , I , too, out of solidarity
The same has become.
Too long been a nerd complete
And now - hello to you , emptiness

If the heart is not empty , it hurts very much.
Then the music lyutuet until nightfall .
Soul like a quarter and torn to pieces ,
And so she kept on because scotch .

Припев:
Если сердце не пустует, то больно очень,
Тогда музыка лютует до самой ночи.
Душу словно четвертуют и рвут на клочья,
А та итак ведь держится на скотче.

Если сердце не пустует, то больно очень,
Тогда музыка лютует до самой ночи.
Душу словно четвертуют и рвут на клочья,
А та итак ведь держится на скотче.

В лужу вязкую угодил мой фрегат,
Ты убиваешь себя напрасно, пусть говорят.
Для других это – яд, для меня – лекарство,
Чтобы на время потеряться в пространстве.

В руках стакан. Сигаретный дым, балкон.
Этому никак не забрать меня целиком,
Но сейчас не такой я, расколотый на части,
Так что теперь спокойно "разделяй и властвуй"

Ну, здравствуй, хмурое утро, грубая дура,
Орущая, что ей в окно залетел мой окурок.
Нулевой уровень желаний о чем либо думать,
Сотни стихов амурных, ставших макулатурой.

И я рискую так скатиться к самому дну,
И не могу сказать, что меня это как-то волнует.
Просто возьму и отправлю сердце тебе по почте,
То, что, между прочим, держится только на скотче.

Темно. Куришь в окно - есть причина,
Чтобы на дно. Некому тут лечить нас.
Не то. Сказки закончились в один миг,
Темно, слишком темно, чтобы парить.

Выходит так просто бояться уснуть одному
И ты ищешь лекарство, чтобы не пререкаться.
И не спать. Только не спать, ведь к утру
Спальня покажется темным холодным карцером.

Мой маяк, лёд-стакан, что от меня осталось?
Я слишком пьян, чтобы чувствовать усталость.
Забрать с собой на дно мысль про большую и светлую
И только дым крепких сигарет за мной последует.

Выходит так просто забыть про океан в глазах,
Целый мир расколот и собрать обратно никак.
Намекай. Температура за бортом нулевая,
А пожар внутри микстурами заливаю.

Гора окурков, но мне опять-таки пора на кухню.
Рано тухнуть, хоть из-за стихов все больше раны пухнут.
Минаев "Духless" тут не с иллюстрирует,
Всю бл*дь картину внутри меня и вокруг. Все книги врут.

Я – полуживой, полутруп. Вижу его по утру.
Обездвижен я, и теперь мой маршрут - это кухня,
Где на столе стоит ирландский друг -
Тот самый скотч. И обратно прочь за ноутбук.

А там одни пробелы, и лезь хоть вон из кожи.
Бутылка опустела, я из солидарности тоже такой же стал.
Слишком долго был кр*тином полным,
А теперь: "Привет тебе, пустота".

Если сердце не пустует, то больно очень.
Тогда музыка лютует до самой ночи.
Душу словно четвертуют и рвут на клочья,
А та итак ведь держится на скотче.
В лужу вязкую угодил мой фрегат.
Ты убиваешь себя напрасно.
Пусть говорят. Для других это — яд,
Для меня — лекарство,
Чтобы на время потеряться в пространстве.
В руках стакан. Сигаретный дым, балкон.
Этому никак не забрать меня целиком,
Но сейчас не такой я, расколотый на части.
Так что теперь спокойно «разделяй и властвуй»
Ну, здравствуй, хмурое утро, грубая дура,
Орущая, что ей в окно залетел мой окурок.
Нулевой уровень желаний о чем-либо думать.
Сотни стихов амурных, ставших макулатурой.
И я рискую так скатиться к самому дну.
И не могу сказать, что меня это как-то волнует.
Просто возьму и отправлю сердце тебе по почте,
То, что, между прочим, держится только на скотче.
Если сердце не пустует, то больно очень.
Тогда музыка лютует до самой ночи.
Душу словно четвертуют и рвут на клочья,
А та итак ведь держится на скотче.
Темно. Куришь в окно — есть причина,
Чтобы на дно. Некому тут лечить нас.
Не то. Сказки закончились в один миг.
Темно, слишком темно, чтобы парить.
Выходит так просто бояться уснуть одному.
И ты ищешь лекарство, чтобы не пререкаться
И не спать. Только не спать, ведь к утру
Спальня покажется темным холодным карцером.
Мой маяк, лёд-стакан, что от меня осталось?
Я слишком пьян, чтобы чувствовать усталость.
Забрать с собой на дно мысль про большую и светлую.
И только дым крепких сигарет за мной последует.
Выходит так просто забыть про океан в глазах.
Целый мир расколот и собрать обратно никак.
Намекай. Температура за бортом нулевая,
А пожар внутри микстурами заливаю.
Если сердце не пустует, то больно очень.
Тогда музыка лютует до самой ночи.
Душу словно четвертуют и рвут на клочья,
А та итак ведь держится на скотче.
На скотче, на этом электронном почерке.
Все снова и заново, но по-прежнему крайне беспочвенно.
Внутри обида, в кухне стаканы закончились чистые —
Груда бесчисленна, но я из горла могу.
Гора окурков, но мне опять-таки пора на кухню.
Рано тухнуть, хоть из-за стихов все больше раны пухнут.
Минаев «Духless» тут не с иллюстрирует
Всю блять картину внутри меня
И вокруг. Все книги врут.
Я — полуживой, полутруп. Вижу его по утру.
Обездвижен я, и теперь мой маршрут — это кухня,
Где на столе стоит ирландский друг —
Тот самый скотч. И обратно прочь за ноутбук,
А там одни пробелы, и лезь хоть вон из кожи.
Бутылка опустела, я из солидарности тоже
Такой же стал.
Слишком долго был кретином полным,
А теперь — привет тебе, пустота
Если сердце не пустует, то больно очень.
Тогда музыка лютует до самой ночи.
Душу словно четвертуют и рвут на клочья,
А та итак ведь держится на скотче.

(function(w, d, n, s, t) < w[n] = w[n] || []; w[n].push(function() < Ya.Context.AdvManager.render(< blockId: "R-A-433381-1", renderTo: "yandex_rtb_R-A-433381-1", async: true >); >); t = d.getElementsByTagName("script")[0]; s = d.createElement("script"); s.type = "text/javascript"; s.src = "//an.yandex.ru/system/context.js"; s.async = true; t.parentNode.insertBefore(s, t); >)(this, this.document, "yandexContextAsyncCallbacks");

Если сердце не пустует, то больно очень,
Тогда музыка лютует до самой ночи.
Душу словно четвертуют и рвут на клочья,
А та итак ведь держится на скотче.
Если сердце не пустует, то больно очень,
Тогда музыка лютует до самой ночи.
Душу словно четвертуют и рвут на клочья,
А та итак ведь держится на скотче.
В лужу вязкую угодил мой фрегат,
Ты убиваешь себя напрасно, пусть говорят.
Для других это — яд, для меня — лекарство,
Чтобы на время потеряться в пространстве.
В руках стакан. Сигаретный дым, балкон.
Этому никак не забрать меня целиком,
Но сейчас не такой я, расколотый на части,
Так что теперь спокойно «разделяй и властвуй»
Ну, здравствуй, хмурое утро, грубая дура,
Орущая, что ей в окно залетел мой окурок.
Нулевой уровень желаний о чем-либо думать,
Сотни стихов амурных, ставших макулатурой.
И я рискую так скатиться к самому дну,
И не могу сказать, что меня это как-то волнует.
Просто возьму и отправлю сердце тебе по почте,
То, что, между прочим, держится только на скотче.
Припев:
Если сердце не пустует, то больно очень,
Тогда музыка лютует до самой ночи.
Душу словно четвертуют и рвут на клочья,
А та итак ведь держится на скотче.
Если сердце не пустует, то больно очень,
Тогда музыка лютует до самой ночи.
Душу словно четвертуют и рвут на клочья,
А та итак ведь держится на скотче.
Темно. Куришь в окно — есть причина,
Чтобы на дно. Некому тут лечить нас.
Не то. Сказки закончились в один миг,
Темно, слишком темно, чтобы парить.
Выходит так просто бояться уснуть одному
И ты ищешь лекарство, чтобы не пререкаться.
И не спать. Только не спать, ведь к утру
Спальня покажется темным холодным карцером.
Мой маяк, лёд-стакан, что от меня осталось?
Я слишком пьян, чтобы чувствовать усталость.
Забрать с собой на дно мысль про большую и светлую
И только дым крепких сигарет за мной последует.
Выходит так просто забыть про океан в глазах,
Целый мир расколот и собрать обратно никак.
Намекай. Температура за бортом нулевая,
А пожар внутри микстурами заливаю.
Припев:
Если сердце не пустует, то больно очень,
Тогда музыка лютует до самой ночи.
Душу словно четвертуют и рвут на клочья,
А та итак ведь держится на скотче.
Если сердце не пустует, то больно очень,
Тогда музыка лютует до самой ночи.
Душу словно четвертуют и рвут на клочья,
А та итак ведь держится на скотче.
На скотче, на этом электронном почерке.
Все снова и заново, но по-прежнему крайне беспочвенно.
Внутри обида, в кухне стаканы закончились чистые —
Груда бесчисленна, но я из горла могу.
Гора окурков, но мне опять-таки пора на кухню.
Рано тухнуть, хоть из-за стихов все больше раны пухнут.
Минаев «Духless» тут не с иллюстрирует,
Всю бл*дь картину внутри меня и вокруг. Все книги врут.
Я — полуживой, полутруп. Вижу его по утру.
Обездвижен я, и теперь мой маршрут — это кухня,
Где на столе стоит ирландский друг —
Тот самый скотч. И обратно прочь за ноутбук.
А там одни пробелы, и лезь хоть вон из кожи.
Бутылка опустела, я из солидарности тоже такой же стал.
Слишком долго был кретином полным,
А теперь: «Привет тебе, пустота».
Припев:
Если сердце не пустует, то больно очень,
Тогда музыка лютует до самой ночи.
Душу словно четвертуют и рвут на клочья,
А та итак ведь держится на скотче.
Если сердце не пустует, то больно очень,
Тогда музыка лютует до самой ночи.
Душу словно четвертуют и рвут на клочья,
А та итак ведь держится на скотче.

Читайте также: