В каком году вышел диск по волне моей памяти

Обновлено: 04.07.2024

Содержание

История

Рецензия на конверте альбома:

Новая пластинка Давида Тухманова — «По волне моей памяти» содержит ряд вокальных и инструментальных номеров, связанных общим замыслом, стремлением к открытому лирическому высказыванию. Композитор обратился к выдающимся образцам мировой классической поэзии и создал своего рода лирическую сюиту, в которой голоса поэтов разных эпох и стран соединились со звучанием современной песни. Тщательно отобранные стихотворения получили у Тухманова свежее музыкальное воплощение. Существенное внимание композитор уделяет мелодии. Изысканная по рисунку, она рельефно очерчивает образы. Опираясь на песенные и танцевальные формы, автор трактует их свободно, придаёт им несколько необычные черты. Стремясь к большей интонационной выразительности, композитор в ряде случаев сохраняет язык оригинала, что даёт возможность передать неповторимые поэтические особенности подлинника, прелесть его звучания. Мелодии предстают в изобретательной аранжировке, своеобразную красочность которой придаёт широкое использование средств и способов современной звукозаписи. Александр Бузовкин

Список композиций

II сторона
6. «По волне моей памяти» (Николас Гильен, 1902—1989, перевод И. Тыняновой). Вокал: Владислав Андрианов.
7. «Сентиментальная прогулка» (Поль Верлен, 1844—1896, перевод Ариадны Эфрон). Вокал: Сергей Беликов.
8. «Сердце, моё сердце» (Иоганн Вольфганг Гёте, 1749—1832, перевод В. Левика). Вокал: экс-солист ВИА «Добры молодцы» Александр Лерман и вокальная группа ансамбля.
9. «Смятение» (Анна Ахматова, 1889—1966). Вокал: Людмила Барыкина.
10. «Посвящение в альбом» (Адам Мицкевич, 1798—1854, перевод С. Кирсанова). Вокальная группа вокально-инструментального оркестра «Современник».

Издание на компакт-диске

В 2005 году фирма «Мелодия» издала альбом «По волне моей памяти» на компакт-диске. Использована оригинальная запись 1975 года, был произведен её цифровой ремастеринг. Оформление диска такое же, как и у оригинального винилового диска, только на обложке и диске добавлены слова «30 лет». Полностью диск называется «По волне моей памяти 30 лет», номер диска в каталоге: MEL CD 60 00915 [3] .

Она поражала уже обложкой - разноцветной, с таинственными нарисованными фигурами, совершенно не похожей на однообразные полосатые конверты для грампластинок тех лет. Но главное было в песнях, абсолютно новых для советской эстрады: стихи Волошина и Сафо, Верлена и Гете, положенные на сложные мелодии, звучащие под арт-роковые гитары и электронику в исполнении молодых, мало кому известных музыкантов.

Музыканты, песни, студия, оформление диска - всем этим Тухманов с женой Татьяной Сашко тогда занимались сами. Мы попросили вспомнить об этой работе ее непосредственных участников, авторов и исполнителей. И начали, конечно, с главного виновника торжества.

- Это было примечательное время в музыке, середина 70-х, - вспоминает Давид Тухманов. - Существовала советская песня с ее замечательными чертами, художественными и поэтическими, в СССР начали проникать новые веяния западной музыки, фирма "Мелодия", государственная организация, начала думать о коммерции, чуть посвободнее стало в прохождении материала. Я, написав к тому времени несколько популярных песен, чувствовал, что мои композиторские возможности не полностью реализуются. Захотелось в качестве эксперимента соединить то, чем я владел в области классики, с ритмическими формами популярной музыки - электронным звучанием, аранжировкой.

Я был уверен, что эта музыка слишком сложна, чтобы стать популярной

И соединить это все с настоящей поэзией.

Давид Тухманов: Классическая поэзия в соединении с музыкой, которую можно назвать и эстрадной, - это было ново. Тексты для нас, конечно, были первичны, мы долго искали стихи, которые могли бы уложиться в форму песен и звучать современно. В том числе и те стихи, что для пения не предназначались. На диске "По волне моей памяти" были в основном переводы, но я решил использовать и цитаты на языке оригинала, намекая на то, что поэзия-то, в принципе, непереводима.

А по какому принципу вы подбирали музыкантов?

Давид Тухманов: Я чувствовал, что не могу в традиционной эстрадной песне реализовать свои композиторские возможности. Фото: Владимир Савостьянов / ТАСС

Давид Тухманов: Пение в современной манере с трудом приживалось на нашей эстраде, считалось, что нужно петь классически поставленными голосами и лучше без микрофона. Но микрофонное пение позволило выявить в голосе новые краски! И я искал людей современных, молодых, увлеченных музыкой. Работал устный телеграф, мы узнавали, что есть такой музыкант, такой певец, вот ребята из Риги, вот из Москвы. Люди играли в ансамблях при ДК, в ресторанах и с радостью хватались за возможность участвовать в проекте, сделать записи. Может, они были не слишком опытны, но внутренне готовы, чтобы это исполнять.

А как вы понимали, что, скажем, Александр Барыкин нужен вам для Бодлера, а солист "Арсенала" Мехрдад Бади - для Волошина и Шелли?

Давид Тухманов: Я искал певцов, когда песни уже были сделаны. Искал, исходя из того, как бы мне хотелось эти песни услышать, в моей голове они звучали в определенном голосе, тембре, и я старался найти тех, кто ближе к моему "слышанию" подходил. И, по-моему, все справились, обо всех ребятах воспоминания самые чудесные.

Ваши солисты не могли вынести тексты из студии, о самом диске знали лишь посвященные. Владислав Андрианов говорил, что вы просили его петь "так, чтобы не узнали". Опасались, что работу с песнями на стихи неведомых поэтов прикроют?

Давид Тухманов: Ну, Слава, которому досталась сама песня "По волне моей памяти", мог бы и не стараться - его тогда мало кто знал. А мне просто не хотелось афишировать все раньше времени, мы старались работать так, чтоб поменьше народу было кругом. Чтобы не спугнуть. Я и на худсовете играл и пел эти песни очень мягко, на манер классики, а после того, как худсовет все утвердил, мы могли писать, петь, играть и записывать что угодно, опасаться было нечего.

А потом надо было поскорее иметь на руках готовую работу.

Давид Тухманов: Да, чтоб она быстро проскочила через все инстанции, и начался бы ее официальный выпуск. "Волна" должна была дойти до магазина.

А вы предполагали такой ее успех, миллионные тиражи?

Давид Тухманов: Нет, конечно. Я считал, что работа сложная, эстетически слишком изысканная и вряд ли будет популярна. Повторяю, это был очень короткий период культурной жизни страны, когда сошлись очень многие вещи, ни до, ни после уже не сходившиеся. Что подтверждает моя дальнейшая творческая жизнь: я написал много вещей разной степени успеха, но повторения "По волне моей памяти" уже не случилось.

И популярней песни, чем "Во французской стороне", уже не появилось.

Давид Тухманов: Это был самый простой номер, единственный на диске, приближавшийся к песне традиционной, с куплетом-припевом. Люди лучше всего воспринимают ту музыку, которую понимают.

Из первых уст

Сергей Беликов, певец:

Давид Федорович меня, музыканта группы "Аракс", нашел сам, позвонил, пригласил к себе домой, это было в конце зимы 76-го. Он жил где-то в переулках в районе Тверской. О сути проекта - подать классическую поэзию в современной музыкальной обработке - мне рассказала его жена Татьяна Сашко, как я потом узнал, подбиравшая тексты. А Давид Федорович сразу увлек меня к роялю. Что-то напел, наиграл, дал в руки ноты. Помню, мы сразу репетировали три номера - видно, так он определялся, кому какую песню поручить. В моем исполнении ему понравилась "Сентиментальная прогулка" на стихи Верлена - тонкая, поэтичная, воздушная.

Эту воздушность Тухманов из меня и вытягивал на репетициях, требуя передать на одном дыхании все "струящиеся закаты", переходы с тихого звука на громкий. Он добивался, скажем, чтоб в строке "Вставал туман, как призрак самого отчаянья" слово "отчаянье" прозвучало и правда отчаянно, драматично. В "Араксе" такого не требовалось, и когда песня зазвучала, я понял, что Тухманов реально раздвинул мои исполнительские рамки.

Запись мы делали не на "Мелодии", а на новой студии при каком-то медицинском центре на пересечении Рублевки и МКАД, видно, Давид Федорович страховался от лишних ушей. Я писал голос уже на записанный "инструментал", а аппаратура там была попроще, чем на "Мелодии", так что если Тухманова с Сашко что-то не устраивало, приходилось перепевать целыми куплетами.

Игорь Иванов, певец:

Помните, в фильме "Вий" семинаристы во главе с Куравлевым выходят с занятий с песнями, криками, "отвязываются" на всю катушку? Вот и в песне "Из вагантов", по мысли Тухманова, все должно было быть таким же веселым, бесшабашным.

Она была самой популярной на диске. Ее часто играли на танцах, пели все подряд, с ней случались всякие курьезы. Помню, на гастролях с "Поющими сердцами" в Боливии наши конферансье Лифшиц и Левенбук объявили "Во французской стороне" как песню беззаботного студента, а там тогда были студенческие беспорядки, студентов сажали в тюрьмы. Зал загудел, посол прибежал, схватившись за голову, но я ее все равно пел, а народ танцевал. "Во французской стороне" производила на всех ошеломляющее впечатление, ведь тогда во всем мире думали, что советские артисты знают только "Калинку" да хороводы водят, как ансамбль "Березка".

В "Вагантах" была очень красивая кода, конец песни, ее потрясающе играл на гитаре Борис Пивоваров, гитарист из ВИА "Верные друзья". Кода была длинная, с импровизациями, гораздо длиннее, чем на диске. Жаль, Тухманов не взял ее в окончательный вариант.

Александр Шварц, автор обложки диска "По волне моей памяти":

Наша работа шла так: Адик Тухманов приглашал меня домой, играл мелодии, я стоял у рояля, слушал, а дома отрисовывал идеи, на которые меня эта музыка вдохновляла.

Самый первый эскиз был зарублен начисто. На нем не было полосатого фона, все было зарисовано пером, и это были аллюзии с нашей действительностью: фрагменты Кремля, космос, ракеты и много чего еще - хотелось в одном рисунке показать всю цивилизацию. Обложка была признана "не соответствующей идеалам социалистического реализма".

Во втором варианте все было просто: Адик стремился к совершенству в музыке, а я решил отразить совершенство человеческого духа. Там была большая композиция, состоящая кроме мудреца, статуи Афины и мотоциклиста еще из 15-20 фигур. Худсовет почти все их вырезал, буквально ножницами.

Но и эта обложка живет уже 40 лет, конечно, прежде всего благодаря музыке.

Диск «По волне моей памяти» был записан на студии грамзаписи «Мелодия» звукорежиссером Николаем Данилиным летом-осенью 1975 года.
Матрица, печать первого тиража и выход альбома в продажу - лето-осень 1976 года.

Альбом задумывался Тухмановым в 1974 году как единое концептуальное произведение, по духу напоминающее альбом Sgt. Pepper’s Lonely Hearts Club Band группы The Beatles 1967 года. Тухманов вспоминал, что записывался альбом в секретности, у него в домашней студии, и никто не знал, что должно было получиться в итоге. На худсовете музыка была представлена как классика, а стихи — как совершенство безобидной древней поэзии.

Музыкальное сопровождение было за Давидом Тухмановым (фортепиано, орган, синтезатор, электропиано), медной группой ансамбля «Мелодия» под управлением Георгия Гараняна, а также струнной группой Большого симфонического оркестра Всесоюзного радио и телевидения.

Как утверждают специалисты, многие музыкальные фрагменты напоминали ранее известные западные композиции. Но ощущение гордости за то, что «и у нас тоже так умеют, если захотят», сделали этот диск по-настоящему культовым.
Пластинка обещала быть весьма необычной. Готовилась и записывалась она в строжайшей тайне. Никто кроме Тухманова и Сашко не знал, что в итоге должно получиться. Исполнители, участвовавшие в записи, записывали положенные им песни и о дальнейшей их судьбе ничего не ведали. Даже названия песен держалось в секрете.

Владислав Андрианов, в то время солист ВИА «Лейся, песня», записавший заглавную песню диска:

Литературная основа нового диска была определена заранее.

Стихи принадлежали преимущественно не современным поэтам, а классикам (Сафо, ваганты, Гете, Мицкевич, Шелли, Верлен, Бодлер).

Этот подбор из десяти стихотворений, определивший идейно-образную сторону сюиты, выполнила жена композитора — его друг и активный помощник Татьяна Сашко, ставшая, таким образом, продюсером диска, то есть человеком, определившим столь важную для любой пластинки ее внешнюю форму.

Неожиданный прием: в четырех песнях из десяти автор заставляет звучать язык подлинника — «Доброй ночи» Шелли исполняется по-английски, «Сентиментальная прогулка» Верлена, «Сердце мое, сердце» Гете и «Посвящение в альбом» Мицкевича — по-французски и соответственно по-немецки и по-польски, наряду со строчками русского перевода.

«ПО ВОЛНЕ МОЕЙ ПАМЯТИ».ИСТОРИЯ СОЗДАНИЯ АЛЬБОМА
Диск «По волне моей памяти» был записан на студии грамзаписи «Мелодия» звукорежиссером Николаем Данилиным. Это была чуть ли не первая из советских долгоиграющих пластинок с оригинальным концептуальным содержанием.

Арт-роковые композиции на стихи известных поэтов различных стран, подобранные Татьяной Сашко, блестяще исполнили молодые талантливые вокалисты: Беликов («Аракс»), Мехрдадом Бади («Арсенал»), Владислав Андрианов («Лейся, песня!»), Людмила Барыкина («Надежда»), Игорь Иванов («Надежда»), Александр Барыкин («Самоцветы»). Музыкальное сопровождение было за Давидом Тухмановым (фортепиано, орган, синтезатор, электропиано), медной группой ансамбля «Мелодия» под управлением Георгия Гараняна, а также струнной группой Большого симфонического оркестра Всесоюзного радио и телевидения.
Как утверждают специалисты, многие музыкальные фрагменты напоминали ранее известные западные композиции. Но ощущение гордости за то, что «и у нас тоже так умеют, если захотят», сделали этот диск по-настоящему культовым.
Пластинка обещала быть весьма необычной. Готовилась и записывалась она в строжайшей тайне. Никто кроме Тухманова и Сашко не знал, что в итоге должно получиться. Исполнители, участвовавшие в записи, записывали положенные им песни и о дальнейшей их судьбе ничего не ведали. Даже названия песен держалось в секрете.

Вот как вспоминает об этом Владислав Андрианов, в то время солист ВИА «Лейся, песня», записавший заглавную песню диска:
«Я был в Ростове на каникулах. Позвонил Адик:
-Можешь прилететь?
Через несколько часов я уже сидел у него дома. Мне дали нотную бумага, на ней строчка текста, сверху написано «Опус №40.Таня Сашко, первая жена Тухманова …, мне говорит:
-Ты должен ЭТО спеть так, чтобы тебя никто не узнал.
-Это как?
-Как хочешь, хоть на голову становись!
А техника исполнения этого «Опуса» и так самая сложнейшая. Помню, приехали в студию в половине пятого, а вышел я в два ночи! Мы же тогда ничего не знали о его планах — записали и записали. А пластинка стала революцией в советской музыке для того времени».
В новой работе был использован прежний принцип — цикл без какого-либо определенного сюжетного стержня, объединяемый эмоциональным и философским настроем. Но если пластинка «Как прекрасен мир» создавалась без заранее обдуманного плана — просто появился материал, к которому затем добирались, дописывались другие песни, — то литературная основа нового диска была уже определена заранее.

Стихи на этот раз принадлежали преимущественно не современным поэтам, а классикам (Сафо, ваганты, Гете, Мицкевич, Шелли, Верлен, Бодлер). Этот подбор из десяти стихотворений, определивший идейно-образную сторону сюиты, выполнила жена композитора — его друг и активный помощник Татьяна Сашко, ставшая, таким образом, продюсером диска, то есть человеком, определившим столь важную для любой пластинки ее внешнюю форму.
Что же составило эту поэтическую канву будущей музыки? Устами величайших лириков всех времен, от Сафо до Анны Ахматовой и кубинского поэта Николоса Гильена, в ней повествуется о круговороте жизни, о верности друзьям и красоте земной любви, о непреходящей ценности искусства — вечных, отстоявшихся во времени идеях.
Неожиданный прием: в четырех песнях из десяти автор заставляет звучать язык подлинника — «Доброй ночи» Шелли исполняется по-английски, «Сентиментальная прогулка» Верлена, «Сердце мое, сердце» Гете и «Посвящение в альбом» Мицкевича — по-французски и соответственно по-немецки и по-польски, наряду со строчками русского перевода.
Чего добился этим композитор? Ну, прежде всего — особенной достоверности интонационной палитры. Но в большинстве случаев он просто стремился сохранить поэтическую точность подлинника. Так, например, в русском переводе верленовской «Сентиментальной прогулки» одна из строк звучит следующим образом — Я шел, свою печаль Сопровождая.
В то время, как у поэта сказано буквально — Я шел прогулять мою боль. Что, конечно, имеет несколько другой, более жесткий привкус. Перевод смягчил, почти совсем снял этот оттенок душевного страдания.
Специального и подробного разбора заслуживает музыкальная сторона сюиты. В первую очередь здесь следует отметить отточенную стройность формы, ее «направленность» на слушателя. Так, первая вещь — «Я мысленно вхожу в Ваш кабинет» на стихи Волошина — это пролог к последующим событиям, обращение к теням великих.
В этой части сюиты демонстрирует свою работу инструментальный ансамбль Тухманова (Б. Пивоваров — гитара, А. Фельдберг — бас-гитара, В. Плоткин — ударные, автор клавишные инструменты и духовая группа ансамбля «Мелодия»). Основное настроение — тревога, беспокойство, настороженность. Обратите внимание на такую деталь — в этом эпизоде дважды прозвучит целотонная гамма — своего рода «гамма Черномора» на современный лад. В дальнейшем она еще несколько раз встретится в песнях сюиты, и каждый раз будет сообщать им оттенок призрачности, тревожной таинственности…
Вторая песня сюиты («Из Сафо») и предпоследняя («Смятение» на стихи Анны Ахматовой) — это одна и та же мелодия, только по-иному оркестрованная. Обе эти песни создают эмоциональную арку, стержень формы. Но если «Из Сафо» — чистая лирика, немного экзотическая, восточная в своей пластике, то «Смятение» — кульминация целого, драматический гимн неразделенной любви.
После ахматовской песни следует симметричный начальному вступлению эпилог («Посвящение в альбом» на стихи Мицкевича). Внутри же «арии» из четырех названых песен расположены остальные шесть — шальные «Ваганты», две лирические баллады (песни на стихи Верлена и Бодлера), своеобразное драматическое ариозо («Доброй ночи» на стихи Шелли) и два скерцо (песни на стихи Гильена и Гете).

Обратите внимание на то, как точно и незаметно, едва уловимым «поворотом» оркестровки Тухманов каждый раз придает песне некоторую национальную характерность: звучание гитар, латиноамериканских ударных и флейты в песне на стихи Гильена, «бетховенские» симфонические выражения в гетевской песне или чисто польская ритмика мицкевичского «Посвящения»!
Если оркестровая сторона этой работы представляется бесспорной, то гораздо более дискуссионной выглядит сторона вокальная. Конечно, как и многое в этой сюите, пение здесь тоже экспериментальное: действительно, кто знает, как именно надо интонировать стихотворения Сафо, Верлена или Ахматовой, ведь все это — впервые! Не предъявляя молодым певцам, приглашенным композитором для записи этого альбома, слишком серьезных требований, констатируем лишь, что исполнение их в целом не выходит за рамки среднего профессионализма.
Разыскать Давида Федоровича Тухманова удалось в Израиле, в Иерусалиме, где живет его третья жена Любовь Викторовна. Она всегда берет трубку, а сам Давид Федорович целыми днями сидит за фортепиано. К телефону просто так подходить не будет, но для «РГ» сделал исключение.

- Как возникла идея пластинки «По волне моей памяти?».
- Это был мой второй альбом, где стихи отбирались самым тщательным образом. В первом альбоме «Как прекрасен этот мир» я уже использовал шедевры мировой классики. К сожалению, в альбом не вошла песня на слова китайского поэта Ду Фу — по политическим каким-то соображениям.

… — Ваш альбом «По волне моей памяти» стал культовым: до него у нас не выходило концептуальных, проникнутых единым настроением дисков. Как вам удалось его выпустить?

— В альбоме не было ничего диссидентского, просто пластинка не вписывалась в стандарты того времени. Идея принадлежала моей первой жене Татьяне Сашко — она подбирала стихи. В отношении текстов все было в порядке: Бодлера и Мицкевича никто не запещал. Что до музыкальной части, то перед записью материал должен был пройти худсовет.
На прослушивании в студии фирмы «Мелодия» я сыграл песни в камерной манере, снизив до минимума роль барабанов и других рок-н-ролльных атрибутов. Когда приступили к записи, тоже старались не пускать посторонних. А когда показали уже записанное, нам и впрямь повезло: комиссия была настроена либерально. Но больше всего нам повезло, что выход диска совпал со становлением нового поколения. А уже вслед за молодежью пластинку приняла зрелая интеллигенция…
- Говорят, что главная заслуга в отборе действительно великолепных текстов ко второму альбому принадлежит вашей первой жене Татьяне Сашко
- Трудно теперь установить, кто сказал «а». Мы работали вместе.
Не возникало ли проблем с цензурой?
- Я опасался, что будет запрещено все, что связано с эстрадой. Но мне удалось художественный совет ввести в заблуждение. Я сказал, что это будет классическое исполнение — и спел под классику. Потом ритм был изменен.
- Как вы объясняете фурор, вызванный альбомом «По волне моей памяти»?

- Новое поколение хотело слушать новые песни, а их не было. На нашей эстраде был вакуум, застой. Я не рассчитывал на такой успех, для меня он был неожиданным.

Рецензия на конверте альбома:

Тщательно отобранные стихотворения получили у Тухманова свежее музыкальное воплощение. Существенное внимание композитор уделяет мелодии. Изысканная по рисунку, она рельефно очерчивает образы. Опираясь на песенные и танцевальные формы, автор трактует их свободно, придаёт им несколько необычные черты.

Стремясь к большей интонационной выразительности, композитор в ряде случаев сохраняет язык оригинала, что даёт возможность передать неповторимые поэтические особенности подлинника, прелесть его звучания. Мелодии предстают в изобретательной аранжировке, своеобразную красочность которой придаёт широкое использование средств и способов современной звукозаписи.
( Александр Бузовкин)

Читайте также: